..
— Все, — твердо сказал Петрович.
Он первый проникся ответственностью за выполнение плана по вывозу удобрений на родные поля и стал собственноручно запихивать золото в термос.
— Нет вопросов, — сказал Генка и взялся помогать Петровичу. Ему очень понравилось, что управляющий назвал его волком и асом.
— Надо — так надо... — тихо согласился Михаил.
— Значит, мы сейчас погоним машины под погрузку, — сказал Петрович. — А эти несколько дней, от греха подальше и чтоб душе было спокойней, нехай золотишко полежит у вас в сейфе. А когда напряженка с удобрениями спадет, мы его у вас заберем и съездим в область. Там его сдадим... — И Петрович протянул управляющему термос.
— Молодцы! — торжественно проговорил управляющий и вышел из-за стола. — Очень правильное решение! Я в вас и не сомневался. Мыслите истинно по-государственному! — Он с чувством пожал руку каждому и мягко отстранил от себя термос. — А вот это уже совершенно ни к чему. Сами говорили, что майор вам по шесть лет заключения пообещал, если хоть одна монетка пропадет. Как же я могу брать на себя ответственность за свободу моих лучших водителей?! А не дай Бог кто-нибудь залезет в сейф? Вам по шесть лет, а я потом всю жизнь себе этого не прощу! Встаньте на мое место...
— Вот это да-а-а-а... — протянул Генка.
— А ты как думал? — сказал управляющий. — Я руководитель и не имею права рисковать свободой личности своих подчиненных. Мне обо всем думать надо.
— Здесь же ценностей на семьдесят четыре тысячи... — хрипло выдавил Петрович и протянул вперед термос.
Управляющий «Агропромом», словно тореадор, увернулся от термоса и сказал:
— Ты меня только цифрами не пугай. У меня удобрений на миллион лежит под открытым небом, я и то не пугаюсь. Так что давайте по машинам, и... я на вас очень надеюсь! — Он внимательно оглядел их и, указывая на заплывший глаз Петровича и вздутую верхнюю губу Генки, спросил: — А это что?
Петрович с ненавистью ответил:
— Золотишко делили!
* * *
В коридоре Генку, Михаила и Петровича встретила тихая, угрюмая толпа. Запахло кровью... Все трос вжались в стену. Петрович прижал термос к груди.
Самый жуткий тип из толпы тихо сказал им:
— А ну, выходи на волю. Двигай, двигай.
Страшные, злобные лица, грязные спецовки, пудовые кулаки окружали Петровича, Генку и Михаила. Казалось, пришел последний час. Их вывели в серый от дождя двор автопарка.
— Ну-ка, прикрой дверь, — приказал главарь шайки одному из своих вассалов.
Тот прыгнул в самосвал с работающим двигателем, развернулся и мгновенно прижал дверь конторы задним бортом машины.
— Ничего, отмахнемся... — неуверенно прошептал Петрович.
Не сводя глаз с толпы, Генка нагнулся и нашарил обломок кирпича. Толпа молча стала надвигаться.
— Не подходи! — звенящим от напряжения голосом проговорил Генка.
— Точно, ребята. Лучше не стоит... — Михаил вытащил тяжелый разводной ключ из-за голенища.
Темные силы остановились. Главарь оглянулся по сторонам, негромко спросил:
— Где золото?
— Здесь. — Петрович тряхнул термосом. — Здесь и останется. Зубами буду грызть.
Михаил и Генка выдвинулись вперед, прикрывая Петровича. Жить оставалось совсем немного.
— Погоди ты грызть. Тоже мне, грызун старый, — презрительно сказал главарь. — Вот что, мужики. Мы там все слышали. Вы плюньте на него, езжайте в область, сдавайте эту хреновину, действительно, от греха подальше. |