– А золото, я тебе доложу, дорогой мой, такое! – И не находя соответствующего выражения доктор, смачно причмокнув, поцеловал кончики своих пальцев.

– Твоего свидетельства, мой милейший, еще не вполне достаточно для надлежащей оценки вещей, – заметил деловой человек. – Ты, мой друг, имеешь привычку видеть все в розовом свете; но, во всяком случае, эта кража, это исчезновение – дело весьма загадочное, весьма странное. Конечно, я совершенно отрицаю все твои глупые измышления относительно шайки грабителей и злополучных художников-пейзажистов; для меня все это сплошной бред! А вот ты лучше скажи мне, кто был у вас вчера в доме после того, как вы привезли сюда все эти драгоценные сосуды?

– Да никого, кроме нас, – сказал доктор.

– И вот этот юный джентльмен? – спросил Казимир, кивнув головой по направлению Жана-Мари.

– И он тоже, конечно, – утвердительно ответил доктор.

– Прекрасно! А можно спросить, кто он такой? – продолжал допрашивать гость.

– Жан-Мари, – сказал доктор, – является у нас в доме счастливым сочетанием приемного сына и конюха. Он начал свою карьеру с первого и вскоре достиг высшего положения и в нашем доме, и в наших сердцах. И я смело могу сказать, что в настоящее время он является величайшим утешением в нашей жизни.

– О, вот как! – промолвил несколько насмешливо Казимир. – Ну, а прежде того, как он стал членом вашей семьи, кем он был?

– О, Жан-Мари может похвалиться тем, что его жизнь сложилась самым удивительным образом. Его опыт в высшей степени поучителен, и он пошел ему на пользу, – рассказывал доктор, постепенно воодушевляясь все более и более. – Если бы мне пришлось избирать систему воспитания для моего родного сына, я остановился бы именно на таком воспитании. Представь себе, Казимир, начав жизнь среди паяцев, акробатов и воров, поднялся неизмеримо выше и вошел в общество людей порядочных, приобрел дружбу и уважение почтенного философа и таким образом, можно сказать, изведал всю суть человеческой жизни! – ораторствовал почтенный философ.

– Среди воров? – задумчиво протянул Казимир. – Это любопытно!..

Теперь доктор, кажется, был готов откусить себе язык за это необдуманное слово, сорвавшееся у него в пылу увлечения: он хорошо предвидел, что из этого должно было выйти, и уже готовил в уме самый энергичный протест, самый горячий отпор.

– А сами вы когда-нибудь воровали? – неожиданно обратился Казимир непосредственно к самому Жану-Мари, и при этом он впервые вставил в глаз свой монокль, болтавшийся у него на шнурке.

– Да, сударь, – ответил мальчик твердо и спокойно, но при этом он густо покраснел.

Казимир обернулся к присутствующим и многозначительно поджал губы и подмигнул.

– Ну что? – спросил он. – Что вы на это скажете, господа?

– Жан-Мари чрезвычайно правдив, он всегда говорит правду! – с горделивым видом, выпятив грудь вперед, заявил доктор.

– Он никогда не лжет! – подтвердила Анастази. – Это лучший мальчик, какого я когда-либо знала в своей жизни, – добавила она убежденно.

– Никогда не лжет! Неужели? – рассуждал как бы про себя Казимир. – Странно, весьма странно… Прошу тебя удостоить меня на некоторое время твоего милостивого внимания, мой юный друг, – продолжал он, снова обращаясь к Жану-Мари.