|
Только желательно, чтобы предмет был без внешних покровов и ты имел о нем четкое представление. Вот я и представил свою Леську… ну, в общем, без покровов. — И что? — без тени улыбки спросил Комбат. — Ну и получил. Четкое представление. В «три дэ» практически. Даже родинку на ее причинном месте узрел проклятый колдометр! — Эта родинка у тебя в подсознанке сидит и жить спокойно не дает. Уже третий месяц, насколько я вижу, — заверил меня Комбат. Вот ведь внимательный хрен! И почему он все про мою личную жизнь знает, а я про него — ничего, кроме как бы общеизвестных его амуров с принцессой Ильзой? А еще друзья называется. — И ты знаешь, как эта карта выглядит? Стервятник-то уж давно сгинул, на его свидетельские показания можешь не рассчитывать. — А на самого Слона? — вкрадчиво спросил я. Комбат пожал плечами. — У тебя его фотка есть? — Видались и лично, — отмахнулся я. — В конце концов, мне вовсе не обязательно поднимать из зыби труп этого урода. Что я, мертвых слонов не видел, что ли? Впервые за весь наш научно-популярный разговор Комбат посмотрел на меня с уважением. Но промолчал. А что такого? У нас в казанском зоопарке, еще в пору моего сопливого детства, между прочим, слониха Вента умерла. И я приходил на тушу поглазеть вместе со всеми гопниками из нашего квартала. Так что слово подлинного аристократа казанских спальных микрорайонов нерушимо: пацан сказал — пацан ответил! Затем настало время Комбату подумать. Думал он недолго, но основательно. И прав я был, что никогда в нем не сомневался. Потому что он кремень, а я пока что известняк. Осадочная порода, в общем. И если через месяц у меня не будет без малого двадцати тонн баксов — посыплюсь, как сухая известка, к такой-то матери. — Положим, полтонны бакинских я тебе из кармана достану. Вторую пятихатку у Кости Тополя займу. Большего, увы, пока не могу, сам сейчас на мели. Вот если хабар попрет… На хабар заранее надеяться нельзя — удачу спугнешь. И мы дружно сплюнули через левое плечо. — Что же до всего остального, то, думаю, ты правильно сделал, что связался с людьми доктора Добровольцева. Они помогут. Если заупрямятся — я их сам попрошу. Трофим мне не откажет после всего, что у нас было радиоактивного! И только теперь Комбат позволил себе улыбнуться. Вот же поистине железный человек. — Если ты все решил, тогда тебе нужно на Янтарное озеро, к очкарикам. Пусть Бай велит добросить тебя на его вездеходе. — У него водитель — темный. И еще один темный всегда в кузове сидит, — мрачно произнес я. — Не поеду с ними! — Обещай Добровольцеву, Трофиму, этому своему Гордею чего хочешь, — продолжал загибать пальцы Комбат. Похоже, плевать он хотел на мои возражения. — Хоть контролера в пижаме с жирафиками. Лишь бы согласились. В крайнем случае деньги предлагай. Хотя деньги, как я заметил, их меньше интересуют, чем всякие дивные дива. — Очкарики, чего с них взять, — пискнул я. |
