|
— Сама ты салют! — огрызнулся я. — А еще ты… И прибавил несколько слов, эмоциональный фон которых, думаю, понятен на любом языке. В принципе выше я уже перечислял некоторые из них. Иное дело, что теперь мое вдохновение обрело второе дыхание, и небесные, благозвучные выражения так и потекли из уст Гоши Трубача медовой рекой. — Ты… и…., а еще, такая же как……. типичная…Вот ты кто, ясно? — Ты стал оч-чень многословен, милый, — проворковала она и тут же интимно понизила голос. — В ту ночь ты не был столь краснореч-чив, ай-ай-ай! В ее дикции порой опять пробивался этот странный, жестковатый акцент уроженки Прибалтики. Из чего я сделал блестящий и неоспоримый вывод, что она сейчас, пожалуй, тоже немного волнуется. — Зачем?! Я вдруг понял, что ору во все горло, и оглянулся на спутников. Гордей и Комбат смотрели на нас с большим интересом. И даже не отвернулись из вежливости, мерзавцы, делая вид, как интеллигентные люди, что весьма увлечены какой-нибудь увлекательной светской беседой. — Зачем ты стащила карту, я спрашиваю? — Ну. — Она с неопределенным видом покрутила в тонких пальчиках какой-то брелок из тусклого оргстекла. Все они сороки, не могут жить без разных ярких цацек… Мать моя женщина, так это же мой брелок. «Ми-си-соль…» и так далее! Который мне вручили за музон, а она и его, выходит, стибрила? — Отдай сейчас же! Я тигром выцарапал у нее свой брелок и нацепил на левое запястье, где обычно ношу всякие фенечки. — И не стыдно? Она нагло усмехнулась прямо мне в лицо. Львы умеют направлять свой рык в сторону, будто они на самом деле позади вас, а женщины — свои убийственные улыбочки, после которых все еще впереди. — Я тоже захотела поискать клад. — Сама захотела? Одна? Или с кем-то? — нажал я на последнем слове. — Одна? Нет, зач-чем же? Одной неинтересно. Я хочу искать клад с тобой, милый. — Со мно-о-ой? Кажется, эта была версия, которую мы с Комбатом не учли в своих аналитических выкладках. И весьма свежая, я вам скажу! — Конечно, — кивнула она. — Мы вместе отправляемся искать клад по чудненькой карте, которую ты уже два дня предлагаешь каждому встреч-чному- попереч-чному. А кто эти люди, милый? Она указала на Гордея с Комбатом. Те пока тактично соблюдали видимый нейтралитет, но правую руку сталкер уже больше не вынимал из кармана. — Эти люди — мои друзья. Сейчас ты должна будешь вернуть мне карту, и мы забудем эту неприятную историю. Разойдемся друзьями — согласна? — У меня есть другое предложение. Немножко друг-гое, хорошо? Она заглянула мне в глаза с самым очаровательным выражением лица — сплошная белокурая невинность. Или, если быть точным, светло-русая. — Какое именно? — спросил я, чувствуя первое дуновение невнятной пока что опасности. |
