|
Тем самым втоптав в грязь нас с Гордеем по самые уши! Бедный Комбат небось и сам не понимает, каких злейших врагов он только что заполучил в нашем лице. — А в-треть-тих… Взгляд Анки скользнул по мощной фигуре сталкера и задержался на ее нижней части. — Не надо «в-треть-тих»! — поспешно сказал Комбат. — Пусть я буду Чапаем, хоть чертом, хоть Щорсом, но полетите за кладом Стервятника вы без меня. Я занят. — Что т-так? — с явным сожалением протянула Анка. В ответ Комбат издал неопределенный звук. По-моему, даже не губами! — У Чапая командировка, — поспешно пришел ему на помощь Гордей. — Подрядился оборонять Царицын. От белых гадов. И первым пошел к Анке законнектить свой ПДА. Значит, ему и слать ей маячки. А мы с Комбатом полезли в вертолет. Может, Анка, конечно, и блефовала. Но от одной мысли, что внутри воздушного судна где-то сидит магнитная смерть, мне сразу становилось не по себе. Комбат же как ни в чем не бывало уселся ближе к хвосту, прикрыл глаза, и его лицо тут же приобрело умиротворенное выражение кровавого полинезийского божка. Наконец Гордей влез в кабину, взгромоздился на место пилота и включил двигатель. — Возвращайтесь скорей-е! — помахала нам Анка. А затем погрозила пальчиком. И на этот раз я не увидел ни капли шутки в этом простом и естественном жесте молодой красивой девушки. А ведь еще совсем недавно она ласкала меня, быть может, этим самым пальчиком и шептала мягкие ночные слова. О, женщины, вам имя — вероломство! Ну и еще пару сотен других имен, которые я сегодня уже произнес в их адрес. И ведь как в воду глядел! Как бы то ни было, но если не считать того, что Гордей каждые двадцать пять минут нервировал нас отправкой маячков, на Белорусскую Вежу мы слетали более-менее удачно. Более — заключалось в том, что Комбат всю дорогу увлекательно рассказывал про Завала, как тот лихо торгует разными примочками и приладами. А вот «менее» коснулось только меня. Из-за сильного ветра очень скоро разыгралась настоящая болтанка, и я слушал Володю вполуха, мечтая скорей ощутить под ногами твердую почву. Мутило страшно, так что я начал уже шарить по карманам в поисках гигиенического пакета. А Гордею с Комбатом хоть бы что! Гордей машину ведет, кнопочки всякие жмет, тумблерами прищелкивает. Комбат же, сидя за спиной шеф-пилота, ему всякие истории рассказывает, как они в первый раз с Лодочником повстречались и как — в последний. — У Завала нынче все отовариваются, даже Синоптик, — замесил он очередную темку. — Вот как? А что он у Завала обычно берет? — отозвался Гордей, после чего заложил особо крутой вираж. Меня аж повело, во рту появился неприятный свинцовый привкус, а весь мой вестибулярный аппарат дрогнул и стал стремительно сдавать лишь четверть часа назад кое-как захваченный плацдарм. — Ты не поверишь! — удивленно-пьяным голосом телевизионного зазывалы заорал Комбат, стремясь перекричать мерный рокот двигателя, который стал громче. |
