— Желаете выпить? — учтиво спросил он.

— Нет! — поспешно ответил я. Слава промолчал.

— Я же выпью с вашего позволения, — приор обратился к Гарсии по-испански, я уловил только слово «чивас». Хенаро распахнул канцелярский шкафчик, на поверку оказавшийся баром, плеснул из бутылки с этикеткой «Чивас ригал» в стакан, поставил стакан рядом с шефом. Сам остался стоять за его спиною.

Мы сидели безмолвно, словно чего-то выжидая. В офисе было тихо и пусто. Казалось, он осиротел.

Де Мегиддельяр пригубил, повертел стакан в пальцах. Было заметно, что ему трудно начать. — Итак, что случилось с Эррарой? — повторил я.

— Хорхе Эррара меня предал. Хуже того, он предал орден, осквернив святое имя брата Алькантара неразрешенным сношением с ассассинами. Его... э-э... самоуправство есть грубое нарушение Устава ордена. — Де Мегиддельяр сделал большой глоток, укоризненным взглядом смерил уровень жидкости в стакане, словно возлагал на виски всю тяжесть вины. — Хуже то, что, с точки зрения Эррары, я, встречаясь с вами, являюсь таким же пре дателем.

Я держал руки на столе. Взгляд приора переместился на перстень и браслет. Я все понял.

— Вы остались в меньшинстве и опасаетесь, что не вам, а вашему мятежному подчиненному может поверить руководство ордена в Мадриде? Де Мегиддельяр кивнул.

— Гарсия — это все, что у меня осталось, — хрипло выдавил он. — У Эррары трое человек. Нас очень мало!

Скорбь приора крошечного филиала, не справившегося с великой задачей, почти ощутимо повисла в воздухе.

— И что же такого необычного в Эрраре, что ему поверят, а вам нет? И что он знает такого, чего не могут знать обычные люди?

— Хорхе Эррара — наш медиум. — Де Мегид дельяр явно открыл нам страшную тайну, даже стоящий возле бара Хенаро засопел от значимости сказанного, только я ничего не понял.

— Медиум, ну и что?

— Он снимает информацию с Бафомета, — с решимостью человека, сказавшего «А» и вынужденного говорить «Б», пояснил де Мегиддельяр.

— Бафомет — это дьявол в образе головы бородатого старика на палке, которому поклонялись тамплиеры? Сеньор Эррара вступает в общение с дьяволом? — Моей специализацией на истфаке была отнюдь не медиевистика, поэтому о средневековых мистериях я знал немного. Что-то смутно помнил о процессе тамплиеров, в которых фигурировал Бафомет, но в суть обвинений не вдавался. Для меня они были столь же надуманны, как процессы вредителей тридцатых годов. Где-то на краю сознания фигурировала расшифровка слова Baphomet как перевернутого имени Temophab, которое представляло собой сокращенную латинскую фразу «Templi omnium hominum pacis abbas» — «Храма всех людей мира настоятель». В общем, дремучее мракобесие, замешанное на метафизике обезумевших в беспутных умствованиях философов. Да и черт с ними!

— Нет, Илья Игоревич, — вздохнул приор в густые усы, — Хорхе не вступает в общение с дьяволом. Бафомет — это не дьявол, это посредник в потустороннем мире, через которого медиум получает нужные сведения, хотя Бертран де Гот упирал на то, что вместо духа через медиума говорит дьявол. Но это ложь! Это была ложь для непосвященных! Рыцари Храма никогда не поклонялись дьяволу. Бафомет — это инструмент. Такой же инструмент, каким для вас является компьютер. Если вас сегодня осудят за сношения с дьяволом посредством компьютера, ваши необразованные потомки через семьсот лет будут утверждать это с полной уверенностью.

«Надо еще доказать, что дьявол не общается с нами посредством компьютера, — подумал я. — Хорошо, что у меня его нет».

Приор выплеснул в рот остатки виски и стукнул дном по столешнице. Хенаро Гарсия тут же извлек из бара «Чивас ригал», налил на два пальца и поставил бутылку рядом со стаканом.