Но не добивал Куча. Просто стоял, глядя глаза в глаза.

Куч не выдержал и оскалился.

– Ну тебе‑то чего здесь надо, а? – зашипел он, выплевывая слова Лехе в морду. – Это же не твоя зона, урод! Так чего же ты… За его спиной заклекотало. Низко‑низко, из самой груди. Почти рычание. Куч медленно обернулся. На него надвигалась черная гарпия. Правое крыло безжизненно повисло, конец волочился по песку, как край сползшей набок накидки, стальные перья чертили в песке канавки. Но она упрямо шла на него, клекоча и дрожа от ярости. Раскрыв правое крыло и отведя его в сторону – с дюжиной бритвенно‑острых перьев на конце. С другого бока наступала серебристая. Чуть позади, не так уверенно. Нервно косясь то на черную товарку, то на карабин, то на Куча, но все же шла вперед.

– А, курочки неощипанные… – оскалился Куч. Скользнул рукой за спину, где на поясе болтались кожаные ножны. Рывком выхватил нож, выставил перед собой сверкающее лезвие. – Потанцевать захотелось, курочки‑урочки? Ну, давайте потанцуем. Ц‑цыпочки…

Цыпочки зашлись в яростном клекоте и бросились на него. Но Леха уже забыл про них всех. Обернулся к скальной стене, к валунам, к кровавым следам – и к глазам Алисы, тихо поскуливающей от боли. Она попыталась что‑то выговорить, но Куч был слишком близко. Движок игры исказил слова. С ее губ сорвалось лишь неразборчивое чириканье. Но тут и без слов все понятно. Леха шагнул к ней и ударил. Так лучше. Алиса обмякла и завалилась спиной на валун, потом сползла на песок, уткнувшись лицом в песок. Уже бездыханная. Всего лишь тело медной гарпии.

Уж лучше так – чтобы сразу никакой боли. Так правильно. Но…

Это правильно, да. И все равно… Чувство – словно живого человека ударил… Убил.

Сморщившись, как от зубной боли, Леха почти судорожно топнул, вгоняя копыто поглубже в песок. Покрутил туда‑сюда, отирая кровь гарпии.

А слева под скалой, совсем близко, возникло туманное облачко. Заискрилась всполохами…

Куч уже мертв? Иначе движок игры не дал бы появиться Алисе на этом же месте. Но… сзади все еще клекотали. Громко, с ненавистью, никак не переходя на слова. Леха медленно обернулся.

Нимб над головой Куча давно рассыпался красными каплями и пропал, но гарпии все били его, рвали когтями, хлестали концами крыльев, с каждым ударом отбрасывая на песок длинные дорожки кровавых капель…

Не останавливаясь, ни на миг не прекращая судорожных от ненависти движений. Превращая труп в кровавый фарш пополам с песком. Забыв, что Куч давно мертв. Да и пока не был мертв, все равно не чувствовал боли. Он же не монстр, а игрок… Ему никто не вскрывал череп, никто не втыкал электроды в мозг. Максимум, что он мог испытать, – это рывки изображения в виртуальном шлеме да дуновение сжатого воздуха в перчатках‑манипуляторах…

Из туманного облачка вывалилась медная гарпия. И тут же – лапы еще не коснулись песка! – забила крыльями. Помчалась над самой землей к своим подружкам.

Они уже превратили труп в кровавый фарш пополам с песком, но все топтались на нем. Рвали лапами, стегали крыльями…

Алиса затормозила в последний момент. Плюхнулась на песок, пробежала несколько шагов, судорожно молотя воздух крыльями, с трудом гася скорость.

Пробежала рядом с Лехой, но даже не заметила. Смотрела она только в одно место. Еще молотя крыльями и цепляя песок когтями, чтобы затормозить, но глазами, мыслями, душой – уже там, между подружками. Уже примериваясь, как вклиниться между ними.