Клара.  Из меня постоянно выжимали лишь изощренную механическую способность давить на клавиши в безупречной последовательности. Это под силу каждому, кто упражняется. Кто больше усердствует, тот и преуспевает.

(К этому моменту в гостиную, шаркая ногами, входит княгиня Монтеневозо, супруга Комманданте, она обводит мизансцену подозрительным взглядом.)

Княгиня.  Мне сказали, ты опять оскорбляешь мое супружеское достоинство, когда я в твоем доме. (Комманданте вскакивает и почтительнейше целует ей руку, отталкивая в сторону Марию.) Не слишком ли разошелся, приветствуя эту артистку? О чем я часто… о чем я часто просила… нет, о чем я часто молила тебя… (Под его мрачным взглядом она теряет нить и умолкает.)

Комманданте.  Ты знаешь, Мария, что мне необходимо такое окружение. Только они, эти самые актриски, как ты любишь презрительно их титуловать, создают мне благотворный фон, на котором моя поэтическая жилка начинает роскошно пульсировать. Можешь ты это понять? В своей целомудренной хрупкости они для меня – нежный цветок, я же, напротив, – мощь мрамора и огонь молнии, я – альфа и омега, я тень и свет. Ты понимаешь меня?

Княгиня.  Да, дражайший.

Комманданте.  А теперь ступай, Мария.

Княгиня.  Габриэль! Ариэль!

Комманданте.  Иди, иди!

Княгиня  (плетясь к двери). Разумеется, я не стерпела бы подобного в присутствии моих детей. Из Монте я напишу тебе пространное письмо и подробно изложу свои соображения.

(Клара оборачивается в тот момент, когда Комманданте вновь начинает забавляться с маленькой Марией. Клара осознает происходящее, отталкивает Аэли, которая пытается удержать ее, чтобы не помешать утехам Комманданте. Клара бросается к Комманданте, вырывает у него дочь и с романтическим апломбом берет ее под свою защиту.)

Клара  (в сильном волнении). Умоляю вас, не будем говорить на языке «слепой злобы»! К чему глумиться над прекрасными моментами и чистыми порывами души? Заклинаю вас во имя «прозорливой любви»!

(Девочка хочет вернуться к прерванному занятию, она выскальзывает из под материнской руки. Комманданте тянет к ней руки.)

Мария  (запинаясь и с детским простодушием). Ты не понимаешь… милая мамочка… что я… хоть… и не очень большая… но вполне могу своими ножками… Правда, говорю я… не очень… не очень… хорошо. Но слух у меня… как у тебя… в детстве… необычайно развит. Он больше для музыки… чем для разговора. Ты никогда… не учила меня… разговаривать. Ты хотела… сделать из меня… гениальную пианистку… и сейчас я – просто две руки… с подвешенным телом.

(Она рвется к Д'Аннунцио, но Клара снова удерживает ее в объятиях. Девочка, встав на цыпочки, из под руки матери, смотрит в сторону Комманданте, вокруг которого порхают Аэли и Луиза.)

Клара  (с жаром нашептывает Марии на ухо). Не убегай! Ты слишком уникальное мое чадо, даже среди тех, которые родились с виду нормальными. А в общем – одни недоделки! Восемь раз разрешалась от бремени и почти всегда чем то несуразным. Напрасный труд! Один умер, не протянув и года, – желёзки. С сыновьями вообще беда. Исходный материал слабоват. У Людвига не в порядке с головой, как у папы, к нему даже родных в лечебницу не пускают. Фердинанд – наркоман, сгорел как свечка. У Феликса – туберкулез, у Юлии тоже чахотка. Ты – мое скудное сальдо, Марихен!

Мария.  Оставь меня, мама! Пусти! (Пытается выскользнуть.)

Клара.  И будучи почти перманентно беременной, когда тело принимает форму тыквы, я, естественно, не могла выступать! Сплошная полоса финансовых и духовных утрат! Немой укор и сочувствие в глазах меломанов.