Оля, как видно, вполне согласилась с матерью, издала какой-то воинственный клич и так резво ударила ладошкой по мыльной воде, что облила Клаве новую юбку.

— Вот это по-нашему, — улыбнулась Варя и, окатив девочку тёплой водой из кувшина, скомандовала Клаве: — Назарова, работай!

Схватив со стула сухую махровую простынку, Клава приняла на руки мокрую, скользкую девочку и принялась растирать её сбитое, упругое тельце.

— Ой, Олюшка! Лапушка моя, колосочек!

— Слушай, Клава, ты три да знай меру, — остановила Варя, ревниво следившая за подругой. — И, пожалуйста, без этих спортивных захватов.

— Да нет… Я нежненько, — продолжала ворковать Клава. — Пухленькая моя, сдобочка. Я ж тебя сто лет не видела!

— Сто не сто, а с месяц не видела. Да и меня тоже, — с лёгким упрёком заметила Варя.

— Неужто с месяц? — всполошилась Клава. — Время-то как летит. Совсем я закружилась. Конец года, экзамены у ребят, сборы в лагерь…

— А когда у тебя по-другому было? — усмехнулась подруга. — Помнишь, в школе ещё обижалась: «И почему это в сутках только двадцать четыре часа…»

— Это правда, не хватает мне времени, — вздохнула Клава, передавая девочку Варе. — А ты как живёшь?

— Живу, не тужу, — сдержанно ответила подруга. — Отработаю своё в типографии да поскорее домой, к ней вот. — Она влюблённо прижалась к дочке лицом.

— А он как? Пишет? — осторожно спросила Клава, показав глазами на стену, где обычно среди других фотографий висела карточка смазливого молодого человека, Вариного жениха. Но сегодня фотографии не было.

— Он бы писал, да, видно, чернила высохли, — невесело усмехнулась подруга. — Как это поётся: «Мил уехал, мил оставил мне малютку на руках…» Да и не нужны мне его письма, раз у человека сердце засохло. Проживу и без него…

Клава с тревогой покосилась на подругу: рослая, стройная, большеглазая — такую бы только и любить! А вот надо же: человек два года ходил влюблённым, а потом, испугавшись ребёнка, скрылся из города.

Зная, как подруге тяжело вспоминать о своём незадачливом увлечении, Клава постаралась переменить тему разговора и пригласила Варю на выпускной вечер в школу.

— Ты вожатая, почти что педагог, а мне-то зачем туда? — отказалась Варя.

— Обязательно пойдём, — загорелась Клава. — Учителей встретим, бывших своих пионеров… Повеселимся, наконец потанцуем… Ведь не старуха же ты…

— Погоди, — вспомнила Варя. — Так Олечку же не с кем оставить. Мама в город ушла.

— Вот и неправда, — засмеялась Клава. — Тётя Поля на огороде морковь пропалывает, сама видела. — Она выскочила за дверь и вскоре привела Варину мать.

— Иди, дочка, раз надо, иди, — сказала тётя Поля. — Клаша говорит, что вы и так опаздываете.

Покачав головой, Варя принялась одеваться.

В дорогу

Когда подруги пришли в школу, выпускной вечер ещё не начинался.

Председатель комиссии по проведению вечера Дима Петровский, высокий подтянутый юноша в костюме спортивного покроя, в галстуке необычной расцветки, с тщательно уложенными волосами, с видом заправского распорядителя встречал выпускников и их родителей. С галантной учтивостью он сопровождал родителей на второй этаж: мужчинам в ожидании вечера предлагал почитать газеты или сыграть в шахматы, женщинам — посмотреть выставку кружка «Умелые руки» и изделия школьных рукодельниц.