Зубцы парапета со стороны реки крошились, от них можно было отломить большие куски, положить в портфель и закрыть его. И утяжеленный таким образом портфель должен был утонуть.

Ему удалось сбросить портфель вниз. Ему удалось вынуть шпагу из ножен, протереть ручку, чтобы на ней не осталось отпечатков пальцев Гарри, – поэтому на ней и обнаружили только отпечатки пальцев самого мистера Брука – и бросить обе части шпаги-трости на пол. И после этого Говард Брук упал. Он был еще жив, когда ребенок нашел его и пронзительно закричал. Он был еще жив, когда появились Гарри и Риго. Он умер на руках у Гарри, трогательно цепляясь за него и пытаясь заверить своего убийцу, что все будет в порядке.

Да упокоит Господь душу этого человека, – добавил доктор Фелл, медленно закрывая руками лицо.

Некоторое время было слышно только свистящее дыхание доктора Фелла. Несколько капель дождя брызнули на оконное стекло.

– Леди и джентльмены, – сказал доктор Фелл, опуская руки и спокойно глядя на своих собеседников. – Я сейчас изложил вам свою точку зрения. Я мог бы изложить ее вам еще вчера, прочитав рукопись и услышав рассказ Фей Ситон, потому что моя теория – единственно возможное объяснение того, как встретил свою смерть Говард Брук.

Эти пятна крови внутри трости, говорящие о том, что за то время, пока мистер Брук находился один на крыше, клинок должны были вложить в ножны, а потом снова вынуть из них! Этот пухлый портфель! Исчезнувший плащ Гарри! Отвалившиеся куски парапета, которые так и не нашлись! Необъяснимое отсутствие отпечатков пальцев!

Разгадка этого таинственного преступления – его таинственность не была спланирована, а явилась следствием случайного стечения обстоятельств – основана на очень простом факте. Он заключается в том, что один мужской плащ очень похож на другой мужской плащ.

Мы не пришиваем к плащам метки с именами. Они не отличаются разнообразием расцветок. В магазинах продаются плащи только нескольких стандартных размеров. А нам известно от Риго, что Гарри Брук ростом и комплекцией очень походил на отца. Для англичан старый, поношенный плащ, если, конечно, он еще не оскорбляет взора, – предмет гордости, даже признак особого благородства и кастовой принадлежности. Когда вы в следующий раз окажетесь в ресторане, обратите внимание на вешалку с мокрыми, обвисшими плащами – и вы поймете, что я имею в виду.

Нашему другу Риго и в голову не могло прийти, что в разное время он видел мистера Брука в разных плащах. Поскольку, когда мистер Брук умер, на нем был его собственный плащ, никто ничего не заподозрил. Никто, кроме Фей Ситон.

Профессор Риго вскочил и начал мерить комнату маленькими шагами.

– Она знала? – спросил он.

– Несомненно.

– Но что она делала после того, как я встретил ее у входа в башню и она убежала от меня?

– Я могу вам рассказать, – тихо отозвалась Барбара. Взбудораженный, суетливый профессор Риго замахал на нее руками, желая заставить ее замолчать.

– Вы, мадемуазель? Откуда вам это известно?

– Я могу вам рассказать, – просто ответила Барбара, – как повела бы себя я. – В глазах Барбары были боль и сочувствие. – Пожалуйста, позвольте мне продолжить! Я вижу все это!

Фей сказала чистую правду: она пошла искупаться в реке. Она хотела освежиться, она хотела почувствовать себя чистой.