– Это ужасно, – Кердан сказал, что когда Жана заняла трон, Рассек стал беднеть. Теперь Аллисса понимала, почему. Лицо принца было мрачным, и она попыталась сменить тему. – Как далеко город?

Кердан поправил мешок, который нес на спине.

– Около двух миль.

«Еще две мили».

– Это безумие, – она не хотела брести две мили по снегу, когда небо темнело, указывая на приближение бури.

– В Кловеке дюжина городов, и все примерно в двух милях от замка. Достаточно далеко, чтобы замку не угрожали, но достаточно близко, чтобы мы защитили в случае нападения.

Конечно, никто не нападал на Рассек. Не хотелось бороться с погодой.

– Ты выходил из Рассека? – спросила она, не зная, как много мира он видел. Она полагалась по большей части на рассказы родителей и учителей, чтобы понять королевства вокруг нее.

– Нет. Мой отец хочет, чтобы я был тут.

Она хотела задать так много вопросов о его образовании, тренировках и планах н будущее. Но эти вопросы предполагали близость, дружбу, а у них этого не было.

Они шли за небольшой телегой, которую тянули двое мужчин Кердана. Он убедил ее, что они верны ему и не станут задавать вопросы. Еще двое его людей шли в двадцати футах за ними. Они были одеты в простые штаны и туники с вязаными шапками и перчатками. К сожалению, она была без шарфа, не могла спрятать нос. Мило.

– Ты не привыкла выглядеть как простолюдинка, – отметил Кердан.

– Этот наряд почти как дома, – она вспомнила, как они с Гревиком бывали в тавернах, бегали по городу, ловили преступников. Она старалась не думать о нем. Было сложно поверить, что он мертв. Что он не будет работать стражем, как его отец. И что она была в ответе за его смерть. Он был бы жив, если бы не был ее другом. Если бы Сома не убил его, чтобы добраться до нее.

– Что такое? – спросил Кердан, она вздрогнула от него низкого голоса.

– Ничего, – она вытерла перчаткой нос.

– Мы почти там. Город за тем холмом, – он указал вперед. – В городе не зови меня по имени.

Путь вдруг стал интереснее.

– Как мне тебя звать?

– Никак. Не говори вообще. Цвет твоей кожи – уже проблема. Если заговоришь, станет понятно, что ты с юга.

Наглец.

– Я не говорю с акцентом. А ты говоришь. И что значит, мой цвет кожи – проблема, – она была темнее, чем люди Рассека, но они жили там, где было мало солнца. И она привыкла, что ее кожа темнее многих – она пошла этим в отца. – Я того же цвета, что и Жана.

– Не сравнивай себя с той козой, – он поежился. Она рассмеялась от недовольства Кердана ее происхождением. – Как я и говорил, – продолжил он, – молчи и убедись, что следуешь за мной. Мы – торговцы из замка, продаем выпечку, – он потянул за воротник туники.

– Чешется? – спросила она. Она ненавидела шерсть, скучала по шелковистой одежде, которую носила дома. Ох, она сказала, что скучала по роскоши при дворе?

– Ты сосредоточишься? – возмутился он.

Она была сосредоточена… на холоде. Кердану не нужно было переживать. Она сможет слиться, она знала, как сохранять прикрытие.

Она видела бедность раньше. Ее мама часто водила ее в столицу, где они раздавали еду в приютах, чтобы помочь нуждающимся. Но это не готовило ее к тому, что она увидела, спустившись с холма и попав в город. Деревянные хижины не спасали от холода, стояли среди пустой земли. Они приближались к центру города, люди проходили мимо в поношенной одежде грязного цвета, сливаясь со зданиями и тропами. Это считалось частью столицы, и Аллисса не ожидала увидеть такое.

Они попали на рынок, окружающий большой колодец.