— Ни в чем, сэр.

— Для ничего этот вздох был слишком горестным. — Тут он заметил ее потерянный вид и нахмурился. — Ну, говори! Так что же тебя гнетет?

— Я не люблю, когда меня бранят, а кроме того, вы мне так и не сказали, куда мы едем, а еще… вокруг столько всего интересного, а мы несемся так быстро, что я не успеваю даже толком ничего разглядеть, — одним махом выпалила Магдален.

— Ну, целый реестр страданий! В самом деле есть от чего расстроиться, — сказал он деланно торжественным тоном. — Только кто же бранил тебя?

Магдален надула губки и не проронила ни слова; до нее внезапно дошло, что ее поведение просто глупо.

— Ладно, — сказал де Жерве, поняв, что ответа не дождаться. — Коли так, давай посмотрим, что я в состоянии сделать, чтобы помочь тебе в твоем горе. Начнем по порядку, во-первых, мы скачем в Лондон, чтобы тебя можно было представить герцогу Ланкастерскому, моему сеньору. Он следит за моей судьбой и за судьбой Эдмунда, и именно он распорядился привезти тебя к нему.

Глаза Магдален восторженно распахнулись.

— Он ведь сын короля, так?

— И один из самых могущественных людей в королевстве, — Гай нисколько не преувеличивал. Партия Джона Гонтского контролировала парламент, разместившийся в Вестминстерстве, и, безусловно, держала под контролем все вопросы государственной жизни.

— Так я, может быть, увижу самого короля, — удовлетворенно сказала Магдален. — Увижу, как вы думаете, милорд?

— Не сегодня. Зато мы поужинаем в Савойском дворце и там же переночуем.

Девочка умолкла, раздумывая над тем, что только что услышала. Она была достаточно взрослой, чтобы понять: когда они прибудут во дворец, ее уведут на женскую половину, под опеку чужих людей, и ей едва ли удастся побыть с де Жерве наедине. Такая перспектива показалась ей чрезвычайно неприятной.

— А что до зрелищ, на которые тебе не дают наглядется, — продолжил Гай весело, — то сегодня мы вынуждены торопиться, но завтра мы будем не так связаны временем, и у тебя будет возможность досыта налюбоваться всем, что встретится нам по дороге.

— А можно мне будет получить серебряный пенни? — Эта мысль внезапно отвлекла девочку от грустных мыслей по поводу предстоящего визита.

— На такую сумму я, пожалуй, могу разориться, — засмеялся де Жерве. — Какую безделушку ты успела себе присмотреть, если это не секрет?

— Пока ничего определенного.

— Но душа хочет развернуться, так?

Она засмеялась и кивнула.

— Сегодня утром Эдмунд меня поцеловал, — беспечно сменила она тему. — По-вашему, он правильно поступил?

— Все зависит от того, как ты к этому относишься, — ответил Гай. — Тебе было приятно?

Девочка наморщила носик.

— Не уверена. А правда, что я буду обвенчана, даже если не стану достаточно большой, чтобы стать настоящей женой для своего мужа?

— А вот Кэтрин уже достаточно взрослая, но до сих пор не обвенчана. Она говорит, что мечтает о монашеской жизни, а мне так кажется, что это очень тоскливо, как вы полагаете, милорд?

— Не все так думают, как ты, — ответил он. — И давно ли Кэтрин мечтает о монастыре? Я об этом ничего не знаю.

— Два месяца назад, когда она гуляла по парку, ее посетило видение, — доверительно сообщила Магдален. — Ей явились ангел и нищенка. Ангел был очень красивый, в сияющей хламиде и с нимбом, и он сказал Кэтрин, что она должна посвятить себя служению сирым и убогим, и показал при этом на нищенку.