Данные системы видеорегистрации вроде бы исключали Джейми Болла из числа подозреваемых. И в то же время язык его тела говорил, что он как будто бы виновен. В чем‑то.

Так в чем же он врет?

Отъезжая от дома, Грейс сделал мысленную пометку: утром первым делом дать задание кому‑нибудь из отдела по связям с семьей – может быть, специалист сумеет пролить больше света на отношения этой пары.

16

Четверг, 11 декабря

Для каждого проекта у меня есть отдельная кабинка в помещении, которое я называю коррекционной камерой. Кабинки подключены к канализационной системе, проекты обеспечены одноразовыми подгузниками для взрослых. Чистота важна для поддержания морального состояния. Я забочусь об их здоровье, снабжаю витаминами, нутриентами, электролитами. Я хочу, чтобы они прожили по возможности дольше. И чтобы, когда придет время проститься, у меня была возможность выбирать. Все сводится к власти. Власть – это так возбуждает.

Я не люблю называть их жертвами. Предпочитаю этот термин – проекты.

Я не жестокий человек, нет. Однажды, в детстве, убил воробья выстрелом из рогатки. До сих пор помню, как птичка падала, кружась и кружась, словно вертолет. У меня и в мыслях ничего такого не было – просто выстрелил, ради забавы. Воробей упал на землю, и я подобрал его. У пташки были такие мягкие перышки и такое теплое тельце, что я расплакался и попытался вернуть ее к жизни своим дыханием через ее крошечный клюв.

Потом я выкопал для него ямку, положил воробышка на дно, попросил прощения, присыпал землей и прочитал молитву.

Несколько дней после этого я чувствовал себя препаршиво. Но тогда же внутри меня что‑то проснулось. Каждый раз, когда смотрел потом на какую‑нибудь птичку, я думал о той силе, которую открыл в себе.

Силе смерти.

Убивая, я чувствую себя сильным. Кто‑то скажет, что это зло.

В том‑то и дело: а существует ли зло? Да, конечно, если только веришь в Бога. В противном случае ты веришь в выживание наиболее приспособленного. А это значит, что я выживаю, а другие, те, кого я выбираю, чтобы убить, – нет.

Сегодня я решил убить. Я ждал этого момента много дней, нет, недель!

Но тебе, конечно, не дано понять, какое удовольствие я при этом получаю.

17

Четверг, 11 декабря

Последний час вода постепенно наполняла резервуар. Зажимы на шее, запястьях, животе, бедрах и лодыжках удерживали ее на дне резервуара и не давали пошевелиться. Вода уже подступила к подбородку. Еще несколько минут, и она накроет рот. А потом и нос.

Он смотрел на нее через очки ночного видения и в монохромном зеленом свете наблюдал ужас на ее лице. Свет в коррекционной камере включался редко – ему нравилось держать свои проекты в темноте, чтобы они не видели друг друга. Держать во мраке. Ему нравилось это выражение.

Каштановые волосы колыхались на воде, обрамляя ее лицо. Зрелище было красивое, и он сфотографировал ее в инфракрасном свете. Она смотрела на него, и казалось, вот‑вот закричит. Некоторые проекты кричали так, что его пронзала волна желания. Эта – нет. У этой крик был ужасно уродливый. Странно, что такая красивая женщина, с такими очаровательными губами производила столь омерзительный звук.

Он поднес палец к губам, наклонился и поцеловал ее, крепко, словно запечатывая, прижавшись губами. А потом поднял руку в хирургической перчатке и двумя пальцами сжал ноздри. Он не отрывался от ее губ и, пока она сопротивлялась и билась, высасывал, высасывал, высасывал из нее последнее дыхание, чувствуя, как вода поднимается к его лицу, но не отрываясь. Потом он разжал пальцы, отпустил ее губы и выпрямился, наблюдая за поднимающимися пузырьками. Их было совсем не много.

Он забрал у нее последнее дыхание.

Теперь она принадлежала ему. Навечно.

Скоро, пока она еще теплая, он займется с ней любовью.