|
— Мутация. Такого добра в Зоне до хрена и больше. Этот хотя бы обойти можно… — Мы туда… не пойдем? — Голос Ксанты предательски дрогнул. — Конечно нет, если жить охота. Нет, оно не хищное, просто очень ядовитое. Правда, в центре там наверняка горячее пятно или аномалия типа электры, так всегда бывает. Но если хочешь взять биологический образец… — Нет-нет, — торопливо заверила девушка. — Ни к чему это. — Ну, хозяин — барин. — Москит снял с шеи бинокль, долго разглядывал края поляны. — Канава идет к самой дороге, так что обойдем поляну с другой стороны. И лучше по краю леса, подальше от этой дряни. Надышимся ароматов, потом так скрутит, что мало не покажется. Денис прищурился и спросил: — А чего не по дороге? — По дороге, говоришь? — проговорил Москит, опуская бинокль. — Ты вот что запомни: в Зоне почти не бывает так, чтобы кратчайший путь между двумя точками был самым близким. Чаще всего в обход гораздо ближе выходит. А конкретно по этой дороге даже самоубийцы не ходят. Знавал я одного деятеля, умник был вроде тебя, так он плюнул на здравый смысл и рискнул по бетонке срезать. Мол, открытое пространство, мутантам не подобраться, для засады места нет, любую аномалию за сто шагов видно. Мечта сталкера! Так он до сих пор по ней идет, тут недалеко совсем, километрах в полутора. Целеустремленный такой, взор орлиный, походка уверенная, только вот ногами на месте перебирает. Можешь сгонять, посмотреть, мы тебя тут подождем. — В смысле — на месте? — А вот так. Идет себе и идет, но никуда не движется. Наверное, и сейчас там марширует. Хотя вряд ли — в последний раз, когда я его видел, он уже малость поизносился и ослабел. Не такой активный, как вначале, еле ноги таскает. Ну, понятно, третий год без воды и жратвы рассекает, пора бы уж. — Третий год?! И никто не пробовал его спасти? — удивилась Ксанта. — На дорогу лезть дураков нет — кому охота рядом с ним вышагивать? А с обочины кричали, звали, стреляли даже. Ноль внимания. Научники, говорят, выезжали на место, долго плясали вокруг него со своими игрушками, но так ничего и не поняли. Твердят что-то про временные аномалии, теории умные строят. Лучше бы объяснили, как подобное дерьмо на расстоянии распознавать, чтобы в следующий раз не вляпаться. Но в других местах такого больше не было ни разу, впрочем. — И его так и не вытащили? — Да кому он сдался? Одиночка. Мало ли их полегло в Зоне? И еще столько же поляжет… Глава 8 Как просто и буднично он это сказал: «И еще столько же поляжет». Ксанта повторяла фразу Москита про себя и никак не могла понять ее до конца. Как будто он говорил на другом языке. Совсем недавно погиб Пифа, напарник и, наверное, друг ведущего — тело, скорее всего, еще не остыло, а Москит о нем уже и думать забыл. Или, по крайней мере, делает вид, что забыл. Впрочем, может быть, в Зоне так и надо? Говорят, что в горах на высоте от шести тысяч метров тоже включается совсем иная мораль. В смертоносном разреженном воздухе каждая сэкономленная капля быстро тающих сил — дополнительный шанс вернуться в оставленный у подножия базовый лагерь. Нет возможности тащить на плечах тело погибшего спутника или тянуть вниз раненого и обмороженного друга, который все равно истечет кровью до прибытия спасателей. |
