Изменить размер шрифта - +

– Все хорошо, все хорошо, – успокаивает ее Эмма.

– Нет. Не хорошо. Совсем не хорошо.

Я подхожу ближе:

– Расскажи, что случилось.

– Мне так стыдно перед Герти.

– Кто это? – мягко спрашивает Эмма.

Я киваю на памятник:

– Миссис Брандт, – шепчу я Эмме.

Эмма нагибается к Дженет:

– Вам обеим сейчас плохо, тебе и Герти. Вы обе потеряли близких людей.

– Ты еще не понял, Джек? – Дженет поворачивается ко мне, ее щеки блестят от слез. – Джек, я сделала ужасную вещь.

Теперь уже я ничего не понимаю. Сестра Джимми встает с травы, оправляя вылезшие трусики.

– Я видела передачу про реинкарнацию по каналу «Третий глаз», – говорит она. – И там говорили, что, возможно, это не срабатывает, если в могиле нет тела. И чем больше я об этом думала, тем больше хотела, чтобы у Джимми был шанс, понимаете? Шанс вернуться в шкуре дельфина или летучей рыбы. Ну или кем там ему суждено.

– Дженет, что ты такое говоришь? – Пальцы Эммы впиваются мне в локоть.

– Понимаете, Клио знала. Она знала, что Джимми хотел, чтобы его кремировали.

– Очень удобно для нее, как оказалось.

– Джек, я люблю своего брата и уважаю его желания, но я была не готова. Клио так торопила события, так спешила с кремацией… И я почувствовала – что-то здесь не так. И потом, я не была готова с ним проститься. – Дженет размахивает руками, как будто перемешивает салат «Цезарь». – А Клио было плевать на мои чувства. Она мне даже не перезванивала.

– И что ты сделала? – нежно спрашивает Эмма.

– Ужасную вещь. – Дженет глубоко вздыхает и вся содрогается при выдохе. С грустью она смотрит на памятник Юджину Марвину Брандту. – Я поменяла бирки, – говорит она.

– Что?!

– В тот день в похоронном бюро, когда ты почти упал в обморок и вышел на воздух, помнишь? Ну вот, я тогда вернулась, чтобы положить пластинку «Дорз» Джимми в гроб, – и тогда-то я и поменяла бирки. Когда прощание с Джином закончилось, его поставили в заднюю комнату, рядом с Джимми. Я все спланировала. Это ведь ужасно?

Это ужасно. Меня распирает от желания заключить ее в объятия – вот насколько это ужасно. Я хочу вальсировать среди могил, обняв одной рукой Эмму, а другой – Дженет.

– Джек, что за бирка? – спрашивает Эмма.

– Ну, в похоронной конторе на гробы, которые должны отправиться в крематорий, цепляют такие специальные бирки.

– О-ох.

– Я в полном дерьме, да? – спрашивает Дженет.

И мы все одновременно поворачиваемся и смотрим на надгробие. Стоим плечом к плечу под полуденным августовским солнцем, и наши тени – словно три голубя, сидящие на проводе. Рубашка у меня на спине мокрая от пота, а у Дженет запотели стекла очков. Одна Эмма свежа как огурчик. Я держу ее за руку – нет, я стискиваю ее руку.

– Так, давайте еще раз проясним ситуацию. – Я стараюсь не показать восторга. – Юджин Марвин Брандт, упокой Господь его душу, на самом деле вовсе не лежит под сим камнем.

– Не-а, – уныло признает Дженет.

– Значит, тут, – я показываю на могилу суровым и сдержанным (как я надеюсь) жестом, – покоится твой брат Джеймс Брэдли Стомарти.

– Ага, – отвечает Дженет. – Вот уже две недели. Думаю, ему хватило времени.

– Для чего?

– Чтобы реинкарнироваться, без забот и хлопот.

Быстрый переход