Следующий удар нанесла Влана. Она мягко потянула Ивриан за платье.

— Сядь, милая, — ласково сказала она, — и не переживай так. Слова твои исполнены великодушия, и я чрезвычайно тебе признательна. Ты пробудила во мне чувства, которые я сама считала давно умершими. Но ты единственная из присутствующих здесь способна испытывать благородные порывы. Мы трое — всего лишь воры. И разве удивительно, что некоторые из нас предпочитают собственную безопасность чести и верности слову й благоразумно отказываются рисковать жизнью? Да, мы все трое — воры, и я — одна против двоих. Так что, прошу тебя, не заговаривай боле о чести и безудержной храбрости. Садись и…

— Ты подразумеваешь, что они боятся Гильдии Воров, да? — воскликнула Ивриан. Лицо ее перекосила гримаса отвращения. — Я всегда думала, что мой Мышелов прежде всего благородный человек и лишь потом — вор, а он… Воровство — не грех. Мой отец грабил богатых путников и менее могущественных соседей, однако он был дворянином! Вы трусы! Отъявленные трусы!

Кончив говорить, Ивриан с презрением поглядела сперва на Мышелова, а затем на Фафхрда.

Для Фафхрда это было уже слишком. Побагровев лицом, он вскочил на ноги и стиснул кулаки, не замечая, что опрокинул кружку и что пол под его весом угрожающе заскрипел.

— Я не трус! — возгласил он. — Я проникну в Обитель Воров, отрежу голову Кровасу и швырну ее к твоим ногам, Влана! Клянусь моим клинком, моим Серым Жезлом, что висит у меня на поясе!

Он похлопал себя по левому бедру, но не обнаружил ни клинка, ни пояса. Невольно задрожав, он огляделся, увидел лежащие поверх плаща пояс и меч в ножнах, ткнул в них пальцем, а потом подобрал с пола кружку, торопливо наполнил ее вином и залпом осушил до дна.

Серый Мышелов вдруг засмеялся радостным, мелодичным смехом. Все уставились на него. Пританцовывая, он приблизился к Фафхрду и с улыбкой спросил:

— А почему бы нет? Кто тут говорит о страхе перед гильдейскими ворами? Кого тревожит предстоящее плевое дельце? Ведь мы прекрасно знаем, что никто из них, даже Кровас со своими прихвостнями, не сравнится ни со мной, ни с Фафхрдом в ловкости и сообразительности. У меня только что возник план, как нам проникнуть в Обитель Воров и выбраться оттуда целыми и невредимыми. И мы с молодчагой Фафхрдом немедля его осуществим. Идешь со мной, северянин?

— Спрашиваешь, — буркнул Фафхрд, гадая про себя, не чокнулся ли его низкорослый приятель.

— Дай мне пару секунд, чтобы собраться, и пошли! — вскричал Мышелов. Схватив с полки мешок, он начал сваливать туда мотки веревки, бинты, тряпки, пузырьки с различными мазями — словом, все, что подворачивалось под руку.

— Вам нельзя идти сегодня, — забеспокоилась Ивриан. Голос ее дрожал; с лица девушки внезапно сошла вся краска.

— Вы… вы не в том состоянии.

— Вы пьяны! — резко сказала Влана. — Вы пьяны в стельку и потому, кроме смерти, вам в Обители Воров ничего не светит. Фафхрд, опомнись!

— Ну нет, — отозвался Фафхрд, пристегивая меч к поясу. — Ты желала увидеть у своих ног голову Кроваса в большой луже крови, и ты ее увидишь, хочешь ты того или нет!

— Не горячись, Фафхрд, — вмешался Мышелов, кончив набивать мешок и затягивая завязки на его горловине. — И вы тоже не горячитесь, госпожа Влана и моя прекрасная принцесса. Сегодня мы все разведаем, а к решительным действиям перейдем завтра или послезавтра. Так что, Фафхрд, никаких стычек, слышишь? Что бы ни случилось, меча не обнажай. И надень свой плащ.

Фафхрд пожал плечами, кивнул и повиновался.

Ивриан облегченно вздохнула. Влана также как будто успокоилась, хотя повторила:

— Вы пьяны в стельку.