Когда они наконец добрались до глотки чудовища, Повелитель Камней замер в нерешительности. Гореть здесь было нечему, но именно отсюда сейчас шла волна обжигающего воздуха. Ни одно живое существо не способно пройти сквозь такое пекло.

— Ну, чего застыл, варвар, — злобно прохрипел Радоус. — Замерз? Хочешь погреться? Делай как я, пока не сдох.

Пригнув голову, опустив на лицо забрало красного шлема, набросив сверху капюшон походного плаща, маг ринулся прямо в раскаленную жаровню Демоновой пасти. Он бежал по защитным пластинам глотки чудовища и оставлял за собой дымящийся след.

«Зачем? Что он надеется там найти?» — удивился Коури. И понял: Радоус ищет спасение. Сквозь подрагивающий, мерцающий от жара воздух и дым Повелитель Камней разглядел слабые блики солнечного света. Ну, конечно, если Радоус заставил мертвого Демона извергнуть пламя, пасть огнедышащего монстра должна быть распахнута. Вот только бежать через нее равносильно смерти. Или почти равносильно.

Сзади что-то громыхнуло. Едкий и удушливый запах едва не вышиб сознание. Внезапно навалилась слабость — неприятное последствие затянувшегося голодания. Пришел страх. И предчувствие скорой смерти.

— …рей! — донесся до Коури глухой голос Радоуса. Судя по звуку, маг кричал из-под забрала.

Коури собрал остаток сил. Если он не хочет сгореть заживо, нужно в самом деле быстрей…

Повелитель Камней ринулся вперед. У него, в отличие от степного шамана, не было ни шлема, ни забрала, поэтому прикрывать лицо пришлось руками. Коури вообразил себя глыбой, несущейся со склона горы во время обвала. Глыбой, безучастной ко всему и не ощущающей боли. Это помогло, но совсем немного: жгучая боль все равно пробивалась сквозь холодную отрешенность.

В обувь из плотной кожи щитомордой собаки будто насыпали раскаленных углей, а его собственная кожа, казалось, сползала, как кора с горящего дерева. От волос же остался только неприятный паленый запах. Этот запах Коури различал даже сквозь вездесущее зловоние.

Выскочив наружу, Повелитель Камней еще долго катился по земле, сбивая пламя и видя перед глазами только красную лавину. Потом прохладный утренний воздух остудил ноющее тело. А где-то вдалеке раздавались едва слышные звуки битвы. Одни Охотники за Демонами заканчивали избиение других.

Повелитель Камней чувствовал, что его обувь прогорела насквозь. Обожженные ступни требовали обезболивающего сока водяных растений. Тело покрылась волдырями, какие бывают только у отвратительных дупляных жаб. Тяжело, почти невозможно было дышать.

Коури попробовал откашляться, но смог издать лишь тихий хрип. В горле першило и саднило, словно он только что проглотил огромный шершавый камень. Куда-то делись слюна и слезы…

Над Повелителем Камней склонилось лицо Радоуса.

— Жив?

Этот-то уберег свои взмокшие от пота волосы под шлемом. Сквозь смотровую щель забрала магу лишь опалило брови. Зато стальная шапка утратила свой вызывающий красный цвет. Облупившаяся и обгоревшая краска теперь была больше похожа на болотную грязь. А походный плащ дымился прожженными прорехами.

Не дождавшись ответа и удовлетворившись слабым движением век Коури, навсегда потерявших ресницы, Радоус отвернулся от Повелителя Камней.

К магу на взмыленные и окровавленных Покорных Зверях спешили воины в помятых, изрубленных доспехах. Маг что-то расспрашивал, ему почтительно отвечали.

Повелитель Камней тоже отвернулся от Радоуса. Коури смотрел на Демона, из раскрытой пасти которого валили густой дым, искры и языки пламени. Гулкое эхо сотрясало чрево чудовища. И в измученное, обожженное тело оседлого варвара приходила боль. Настоящая боль.

А потом она поглотила его целиком.

— Ле-я! — только и успели прошептать потрескавшиеся губы.