У Сарториуса была великолепная библиотека. Когда мы пришли к взаимопониманию, он позволил мне пользоваться ею. Я провел много часов за книгами, стараясь понять, чем занимается доктор Сарториус. Я читал то, что читал он. Конечно, это была глупая затея, что-то вроде моральной повинности.

Сарториус бегло говорит на нескольких языках… Научные журналы и газеты были в беспорядке свалены на полу, куда он бросал их по прочтении. Я взял на себя труд привести библиотеку в порядок. Из Франции, Англии и Германии прибывали бандероли с книгами и журналами — там были статьи, эссе и монографии. Сарториус знает все, что происходит в медицинской науке и практике… Но, должен сказать, он очень нетерпеливый читатель. В книгах его интересует только новизна, он лихорадочно ищет в них неизвестные ему факты, и только их, очень критично подходя к тому, что читает. Его библиотека — это не коллекция собирателя. Он читает не для получения удовольствия. Сарториус не испытывает никакого почтения к книгам как таковым, его не волнует, как они переплетены, вообще он весьма небрежно обращается с книгами и журналами. Он читает все подряд — философию, историю, труды по естественным наукам и даже беллетристику, не разделяя авторов по интересам и научным дисциплинам. Во всех книгах он целенаправленно ищет то, то считает истинным, интересным и полезным для своих целей. Он ищет поддержки, подтверждения своим мыслям и идеям, ищет разгадку проблем, поставивших его в тупик.

Мне кажется, иногда он с тоской желал найти родственную душу. Определенно, его окружали люди, интеллектуально не слишком развитые, которые не могли наравне с ним судить о происходящем в науке и в жизни. Он жил очень одиноко. Если он принимал гостей, то, вероятно, под сильным нажимом Юстаса Симмонса. В основном этот дом посещали политики.

Сарториус подвел меня к лифту, и мы поднялись наверх в отделанной латунью кабине. С лифтом Сарториус управлялся сам, но делал это без всякой таинственности, очень обыденно и просто. На верхнем этаже располагались комнаты и помещения, где жили клиенты доктора Сарториуса — его стариковская похоронная команда — люди, которых считали давно умершими. Кроме того, там же находились кабинеты, где проводились лечебные сеансы, и комнаты, куда приезжали женщины, посещавшие стариков. Но все это я понял гораздо позже, когда мы с Сарториусом договорились об условиях моего заточения и я стал пользоваться полной свободой передвижения по его дому. Первым впечатлением был длинный коридор, куда открывались двери множества комнат, которые в тот момент были совершенно пусты. Отделка помещений отличалась поистине монастырской простотой.

Именно там, на верхнем этаже владений Сарториуса, я увидел во всем великолепии — как бы это назвать? — биологизированное богатство этого необычного человека; я понял, что там и только там увижу наконец своего отца. Я был настолько поражен, что, видимо, с тех самых пор на мне лежит печать, как и на всяком, кто прикоснулся к запретному плоду познания.

Здесь, на верхнем этаже, была святая святых лаборатории, ее сердце, средоточие исследований, задуманных и выполненных Сарториусом. Весь этаж представлял собой оранжерею с зелеными растениями, посыпанными гравием дорожками и окованными железом скамейками вдоль них. Крыша была сделана из стекла и металлоконструкций, пропускала море света, окрашивающего все в таинственный зеленоватый цвет.