Он также поведал ей о войне с ханом Мамаем, которого в конце концов разбили на Куликовом поле. И объяснил, что орда не особенно притесняла русичей, пока монголы оставались язычниками. Проблемы начались после перехода одного из ханов, того самого Мамая, в ислам. Он потребовал, чтобы рязанский князь одолжил ему на время свою молодую жену. Тот дипломатично ответил, что это не дозволяется, мол, нашей верой. Тогда пусть перейдет в нашу веру, предложил хан. Князь вспылил — жена уж ладно, но святое не трожь! — и сказал, что никогда никто из русских не примет вашу поганую басурманскую веру. За что и был зарублен, а татарское войско двинулось на Русь.

Ничего подобного Аля из школьного курса истории не помнила. Ей казалось, что она гуляет не с мужем, а с патентованным гидом. Откуда, интересно, он все это знает?

— Зайдем завтра свечку поставим? — предложила она.

Но Леша не проявил энтузиазма.

— Знаешь, я спокойно отношусь к православию, — несколько смущенно сказал он. — Хотя это сейчас модно и все такое. Но мне больше импонирует протестантизм. Он какой-то более толерантный.

Ну, еще бы! К какой другой вере должен тяготеть герой английской сентиментальной литературы, он же граф и виконт? Представляя себе идеального Антонова, Аля религиозный момент совершенно упустила из виду. А вот Ребекка, видимо, его как-то обозначила, да и Брэд своего добавил. В общем, это даже лучше. Але не хотелось бы, чтобы Лешка стал одним из тех лицемеров, которые перед каждой деловой встречей просят у батюшки благословения облапошить клиента.

Но что за слова, однако, стал употреблять простой парень Леха! «Импонирует, толерантный». За последние полгода он, кажется, ни разу не выматерился.

Недалеко от монастыря, возле какой-то забегаловки, играла попсовая музыка и сельская молодежь весело крутилась в танце. Никакой приличной компанией не пахло.

«Отдыхай! — приказала себе Аля. — Компании никуда не уйдут. Попробуй пока разобраться с собственным мужиком — кто он есть».

Ночью Аля долго не могла заснуть — мешала непривычная, наполненная загадочным смыслом лесная тишина. Выходя в туалет, она посмотрела в узкое и длинное, от пола до потолка, коридорное окошко. Полянка, на которой стоял их домик, была подсвечена наземными фонариками, аккумулирующими солнечный свет. Сейчас они уже почти погасли, и можно было лишь слегка различить дорожку, скамейку, беседочку на краю леса…

Вот в этой-то беседочке, показалось Але, она уловила какое-то движение и еле удержалась, чтобы не вскрикнуть. «Зайцы скачут, ежики топочут», — вспомнилось ей. Но тень промелькнула гораздо выше, чем способен скакать любой ежик и заяц. Может быть, птица? Птицы вроде бы не летают по ночам, только совы, которые избегают человеческого жилья. Как все-таки неправильно придумано, что домики не окружены заборами. Конечно, лес у порога — это замечательно, но слишком тревожно для городского человека.

Аля вернулась в спальню и остановилась на пороге. У нее была одна простительная для женщины слабость, которую Лешка называл топографическим кретинизмом. Она могла запросто заблудиться в трех соснах, причем даже в тех, среди которых гуляла каждый день. Сейчас в этом чужом доме, в абсолютно темной спальне с закрытыми ставнями, она напрочь забыла, в какой стороне кровать.

Зажечь свет? Аля наугад похлопала по стене, но не нашла выключателя. Лешкиного дыхания она не слышала — его заглушал ветер, шумевший в ветвях. Плотные деревянные ставни удивительным образом пропускали все звуки.

Аля глубоко вздохнула и представила свою спальню. Ее-то она знала наизусть. Кроме того, от кровати всегда исходил крепкий запах мужского пота. Лешка потел во сне, иной раз так, что подушка к утру была абсолютно мокрой. «Это особенность рыжих, ничего не поделаешь», — объясняла ей мама после свадьбы.