Затем он поднял колено и с размаху стукнул по нему головой. И голова крикнула на весь цирк: "Ква!"

Гражданин выпустил голову, схватился за бока, дернул вниз пальто, пальто сползло, и из поднятого воротника высунулась голова Рыжего, высунулась и прокричала на весь цирк:

- Ку-ку-ре-ку!

Все еще хлопали, ждали следующего выхода. Служители оглядывались в проход. Но никто не выходил. Директор поднялся из своей ложи, тяжело сопя, пошел за кулисы. Через минуту он вышел и сказал:

- Объявите антракт. Второго клоуна сегодня не будет. Ставьте клетку для Кандерос.

Клоун Захарьев сидел перед зеркалом в своей уборной. Ноги он положил на подзеркальный столик, руки засунул в карманы и, откинувшись на спинку стула, раскачивался и пускал дым в потолок. Рыжий сидел на диванчике, ногой подбрасывал спичечную коробку и ловил ее зубами. В дверь стукнули, и служитель сказал:

- Директор спрашивает, будете репетировать или пойдет вчерашний номер?

- Пошли ты своего барина к чер-р-ртям!

Служитель смотрел выпуча глаза.

- К чертям! понял? - крикнул Захарьев и так качнулся на стуле, что чуть не слетел.

Служитель хлопнул дверью и ушел.

Рыжий с коробкой в зубах выскочил за ним следом.

- Стой! - крикнул Рыжий, и коробка прыгнула изо рта на целую сажень. Стой! Я сам скажу директору.

Рыжий обогнал служителя и мигом скатился с лестницы.

Директор стоял на арене и говорил с летающей немкой Амалией. Рыжий кивком головы отозвал директора.

- Почему так таинственно? - сказал директор и не спеша подошел.

- Захарьев ставит номер. И опять непременно с оплеухой. Согласны?

- Если повторите вчерашний... - начал директор.

- Нет, но с оплеухой обязательно.

- Да уж не знаю... - помялся директор и пошевелил животом. Рыжий двинулся.

- Ну, пожалуйста, пожалуйста, - живо заспешил директор.

- Условие, - сказал Рыжий, - репетируем одни, чтоб никого не было.

Директор кивнул головой, а Рыжий бросился догонять летучую немку Амалию.

- А впрочем у меня есть кем заменить, - сказал вдогонку директор.

Но Рыжий не слышал, он что-то говорил Амалии коверканым немецким языком. Амалия смеялась, подымала брови и директор слышал только:

- Ах, зо! ах, зо!

А Рыжий все шептал ей в ухо.

Рыжий не приходил, и Захарьеву уж надоело смотреть на свои подметки в зеркало. Он хотел встать, как вдруг в дверь пулей влетел Рыжий.

- Дело! Дело! - заорал Рыжий.

А Захарьев опять закачался и важно заметил:

- Ухожу и пусть плачут.

- Дурак! - крикнул Рыжий, - лучше выходи и пусть смеются. Индюк ты, тут такое дело!

Рыжий выглянул в двери, оглядел, пусто ли в коридоре, запер на задвижку дверь, скинул Захарьева со стула и плюхнул его на диван.

- Молчи и слушай! - и Рыжий стал шептать. Захарьев прищурясь глядел сначала в стену, потом раскрыл глаза на Рыжего и вдруг крикнул:

- Врешь! согласна?

- Идем доставать сбрую, тебе же сбрую целую надо!

Рыжий схватил с подоконника шапку и нахлобучил Захарьеву по самые уши.

Оба выбежали вон.

У них оставалось всего пять часов до начала спектакля.

Уж последние артисты уходили с репетиции. Служители гасили свет. Летучая немка Амалия в шубке и шапочке хохоча вошла на арену. За ней следом вился Рыжий. Неуклюжий сверток звенел у него под мышкой.

- Погляди, Захарка, чтоб ни одного чучела не бродило около, - крикнул Рыжий назад в проход.

- Никого! - крикнул Захарьев из прохода.

Им оставили один большой фонарь под куполом цирка.

Рыжий стал спешными руками разворачивать сверток.

Директор сидел в своей конторе и делал вид, что проверяет счета, а краем уха прислушивался, не слышно ли чего с арены.