С лица Люси мгновенно исчезло учительское выражение, и она похлопала по соседнему стулу:

— Ну, рассказывай!

Марта Маккенна была прирожденной актрисой, наслаждавшейся вниманием окружающих.

— Имей терпение! — Она скинула верхнюю одежду словно Джипси Роуз Ли , поведя сначала правым плечом, затем левым, чтобы пальто изящно сползло по спине.

Марта выглядела подобно многим одиноким женщинам Нью-Йорка лет тридцати с хвостиком — модельная одежда, купленная по кредитной карте с превышенным кредитным лимитом, и ярко-красная помада на губах. Ее красота заключалась в несовершенстве — множество мелких недостатков складывалось в потрясающее целое. Нос и подбородок слишком острые, глаза при смехе превращаются в щелочки, а седая прядь образует в темно-каштановых кудрях оригинальный серебристый изгиб. Когда она не переживает из-за своего возраста («скоро уже сорок!», хотя ей только что исполнилось тридцать семь), то признает, что эта прядь — ее самая сексуальная черта.

Эва подошла к ним с бутылкой шардонне, любимого вина Марты.

— Привет, прелестная кошечка, — кокетливо взмахнула она ресницами, бросая на Марту томный взгляд. — Сегодня все за мой счет.

— Привет, милая, — в тон ей ответила девушка. — К сожалению, я пока еще не поменяла ориентацию.

— Ничего, все впереди. — Эва налила Марте вино. — Итак, как все прошло?

Она имела в виду торжественное событие, положившее начало новому проекту Марты под названием «Первое свидание».

Марта высказала эту идею три месяца назад. Мысль зародилась после свидания с Саймоном Ходжесом, который, по всей видимости, слишком буквально воспринял утверждение, что женщина любит ушами. Не успели еще принести напитки, а Саймон уже начал нудно рассказывать длинную и тщательно продуманную историю своей жизни. Он поведало восхитительных детских шалостях, о серьезном периоде учебы в Гарварде, о неудачном первом браке и успехах в области политологии. На протяжении этой тирады Марта размышляла, сколько виски позволяется выпить в приличном обществе без ущерба для репутации.

Девушке показалось, что прошла целая вечность, прежде чем они, наконец, вышли из ресторана и наступил конец этого ужасного свидания. Марта огляделась по сторонам в поисках такси. Она ликовала, предвкушая близкую свободу, от которой ее отделяли всего лишь несколько минут езды. Саймон откашлялся.

— Вечер был просто волшебным!

— Ты так думаешь? — Марта повернулась и увидела прямо перед собой его раздувающиеся ноздри с темными волосками внутри. Она проворно увернулась от поцелуя в губы.

Саймон от избытка чувств прикрыл глаза.

— Если ты хотя бы наполовину ощущаешь то же, что и я, если я кажусь тебе родственной душой, подай мне какой-нибудь знак.

Марта прикинула, какой у нее имеется выбор. Можно, например, поднести указательный палец к виску, а большим нажать воображаемый курок. Или сделать ему ручкой — этакий прощальный жест утопающего. Вместо этого она просто села в машину.

— Невероятно! Мужчина в таком возрасте не имеет ни малейшего представления, как вести себя с женщиной на первом свидании! — сказала Марта подруге на следующее утро.

Девушки болтали за чашечкой дымящегося латте в забитой мебелью гостиной Люси. Книги и журналы, посвященные способам размножения различных видов, не умещались в шкафах и высились аккуратными стопками на полу.

— Я не сказала и трех предложений за весь вечер. А Саймон каким-то образом умудрился истолковать мое молчание как восхищение его персоной. Это худшее свидание в моей жизни! — Марта зажгла сигарету.