На улице неудержимо светало. Они сидели, обнявшись, на бесхозной станине от неведомого станка, меланхолично смотрели, как разгорается рассвет, как далеко на западе гудят автомобили, ветер гоняет по пустырю обрывок целлофановой пленки. Под машиной сидели две связанные женщины, уныло смотрели на них.

— Я сразу поняла, что это добром не кончится, — шептала Ирина. — Ты бы видел свое лицо, тогда в коридоре… Ты сам еще не знал о несчастье, а на твоем лице оно уже отразилось… Я побежала следом, ты еще машину выводил со двора. Помчалась на проспект, поймала частника. Мне повезло, что это оказался нормальный человек. Я дала ему тысячу рублей, приказала гнать. Мы терпеливо ждали, пока с тобой разберутся гаишники, потом пасли тебя на шоссе… Ты поехал к этим развалинам, а я как чувствовала, что не стоит тут светиться. Вышла из машины на дороге, отпустила шофера, пошла окольной тропой. Бродила от строения к строению, пока не услышала голоса… Ох, Турецкий, что же ты со мной делаешь?… И знаешь, что самое противное?

— Знаю, — вздохнул он. — Я могу тебе пообещать, что больше такое не повторится, но ты не поверишь.

— Вот именно…

Телефон недвусмысленно намекал, что скоро отключится. Он позвонил Нагибину, скупо сообщил последние известия, поинтересовался состоянием Бориса.

— Ходячий он, — фыркнул Нагибин. — Просто косит под больного. Пулю вытащили, похоронные конторы попросили не беспокоиться. Ты уверен, что схватил настоящих убийц?

Турецкий засмеялся. Потом он поднял с постели Меркулова.

— Ничего себе, — удивился Меркулов. — Ты на часы смотрел?.. Повтори, дружище. Не понимаю тебя. Ты уже поймал убийцу. Это Анна Григорян. Зачем тебе еще двое убийц?.. Ты смеешься? Я рассмешил тебя? Турецкий, ты сегодня ночью, говорят, кого-то убил, затеял очередной тарарам, объясни, зачем тебе так много убийц?

— Они не понимают меня, — пожаловался Турецкий, бросая телефон в карман.

— Давай поедем? — предложила Ирина.

— Давай, — он кивнул. — Дома лучше, чем здесь. Но сначала заедем в одно место, исполним, так сказать, священный долг. Как ты думаешь, мы сможем упаковать двух баб в багажник? Не хочу, чтобы они в одном салоне с нами ехали.

— Да ну их, Турецкий. Позвони кому-нибудь, пусть приедут, заберут.

— Отличная мысль, — удивился он. — Странно, что я об этом не подумал…

Они сидели, крепко обнявшись и смотрели, как на востоке разгорается заря…