— Так вы теперь монахиня, Элизабет?

Элизабет быстрым кивком и поднятым пальцем дает понять, что одобряет вопрос.

— Донна, я, как любая современная женщина, при необходимости бываю кем угодно. Всем нам приходится менять окраску, верно? — Она достает из внутреннего кармана блокнот и ручку, кладет их на стол. — Но в данном случае это заслуга Джойс.

Джойс все озирается по сторонам.

— Тут все в точности как по телевизору, констебль де Фрейтас. Изумительно! Как, должно быть, интересно здесь работать!

Донна не разделяет ее восторгов.

— Итак, Элизабет, у вас украли сумочку?

— Нет, милая, — признаётся Элизабет. — К счастью для того, кто попытался бы ее украсть. Можете себе такое представить?

— Тогда позвольте спросить, что вы обе тут делаете. У меня работа стоит.

Элизабет кивает.

— Конечно, резонный вопрос. Ну, я приехала, чтобы кое о чем с вами поговорить. А Джойс собиралась походить по магазинам, так, Джойс? Помнится, я не спрашивала.

— Я собралась во «Все живое» — это веганское кафе, знаете?

Донна, взглянув на часы, наклоняется к ним.

— Ну, вот вам я. Хотите поговорить — вперед. Даю две минуты, а потом иду ловить преступников.

Элизабет тихонько хлопает в ладоши.

— Превосходно! Ну, прежде всего я вот что скажу: бросьте притворяться, будто вы нам не рады, — сами знаете, что рады. И нам приятно вас снова повидать. И будет гораздо веселее, если все мы в этом сознаемся.

Донна не отвечает. Джойс нагибается к стоящему на столе диктофону.

— Под запись: констебль де Фрейтас отказывается отвечать, но тщетно пытается скрыть улыбку.

— Второе, но на ту же тему, — продолжает Элизабет. — Не знаю, от чего мы вас оторвали, но точно не от ловли преступников. От чего-нибудь скучного.

— Без комментариев, — парирует Донна.

— Откуда вы, Донна? Можно мне звать вас Донной?

— Вам можно. Я из Южного Лондона.

— Перевелись из столичной полиции?

Донна кивает. Элизабет что-то помечает в блокноте.

— Вы делаете заметки? — осведомляется Донна.

Элизабет кивает.

— Почему же перевелись? И почему в Файрхэвен?

— Эта история может подождать. Еще один вопрос, а потом я ухожу. Хотя все это забавно.

— Конечно, — соглашается Элизабет, закрывает блокнот и поправляет очки. — Ну, вообще-то я собиралась утверждать, но под конец обещаю вопрос.

Донна поднимает ладони, приглашая Элизабет продолжать.

— Вот что мне видится, а если я ошибусь, вы меня, конечно, поправите. Вам лет двадцать пять, на вид вы умны и инициативны. И еще вы кажетесь мне очень доброй, но и на случай драки вас неплохо иметь под рукой. По причинам, до которых мы еще докопаемся, скорее всего из-за безнадежной любви, вы покинули Лондон, который, думается, и по образу жизни, и по работе подходил вам как перчатка. Очутились здесь, в Файрхэвене, где и преступления, и преступники — мелочь. И топчете мостовые. Может, какой хулиган украдет велосипед, Донна, может, кто-то забудет расплатиться на заправке или в пабе подерутся из-за девчонки. Боже мой, какая скука! Мне по причинам, о которых я не буду здесь говорить, довелось три месяца проработать в баре бывшей Югославии, так у меня мозги лезли из ушей, до того хотелось волнений, переживаний — чтобы хоть что-нибудь случилось.