– И откуда ты всё это знаешь, Таллия? – Каван отодвигается от меня и улыбается.

– Из книжек. Я прочла много любовных романов. Только не смейся. Я оттуда черпала свои знания. К тому же в работе медсестры нужно понимать пациента. Если я буду воспринимать всё буквально, то никогда не смогу помочь людям.

– Ты удивительная, Таллия, – произносит Каван и проводит внешней стороной ладони по моей щеке.

– Немного глупая, – кривлюсь я.

– Не говори о себе так. Ты искренняя, и я рад, что тебя никто не испортил. Ты пережила не меньше дерьма, чем я, но всё ещё хочешь верить в людей и помогать им.

– А как иначе? Люди должны помогать друг другу. Мы же люди, а не животные. У нас есть чувства и эмоции, а животные лишены их.

Разве не для того создан мир, чтобы люди протягивали руку помощи?

– Мой мир другой. В нём нужны именно животные инстинкты.

Они помогают выжить.

– Плохой у тебя мир, Каван. Он учит жестокости и убивает всё человеческое в людях.

– А твой мир хорош, Таллия? Чему он тебя научил? Бояться боли и потерь?

Меня обижают его слова, и я отпускаю Кавана.

– Он научил меня ценить то, что есть, потому что завтра этого может уже не быть. Мой мир тоже плохой. Мир, вообще, плохой, но каждый из нас выбирает то, что хочет в нём увидеть. Ты же выбрал плохое. Бои без правил, как зверь.

– Я и есть зверь, – цокает Каван.

– Это не так. Посмотри на своё отражение в зеркале, и ты увидишь в нём человека, который прикрывает физическое насилие помощью себе. Нет, я не верю, что подобные вещи помогают тебе, раз ты до сих пор испытываешь боль. Ты ходишь по замкнутому кругу, Каван, и тоже держишь себя в клетке. Почему? Зачем ты это с собой делаешь?

– Я больше не хочу разговаривать, – отрезает он.

Понимаю, что сейчас от Кавана ничего не добиться, а я хочу забраться глубже в его сердце и узнать каждую причину его боли. Их будет много, это я уже поняла и готова к этому.

– Ты мне не доверяешь, да? – спрашивая, бросаю на него напряжённый взгляд.

– Я не умею раскрываться людям. Меня учили другому, Таллия.

Дело не в доверии.

– А в чём? Если я нужна тебе, то используй меня по максимуму, пока у тебя есть возможность, Каван. Я не против. Однажды я… думала, что моё общение навязанное, и боялась лишний раз поговорить с человеком, а потом стало уже слишком поздно. Я услышу тебя, Каван, только не молчи. – Боль скапливается у меня в груди, и я глотаю горький ком, ставший в горле.

– Ты говоришь про невесту своего брата?

– Откуда ты…

– Знаю. Я нашёл её по базе данных. Твой друг сообщил её имя.

– Что? Ал? Ты разговаривал с Алом? – шепчу я.

– Да, я разговаривал с ним по телефону, когда он звонил тебе рано утром. Ты спала, и я решил ответить. Он обещал оторвать мне яйца, если я причиню тебе боль. Я поклялся, что ты будешь в порядке, если он окажет мне услугу. Он рассказал мне, что Мирьем покончила с жизнью.

Я делаю шаг назад, но ноги меня не держат. Воспоминания вихрем возвращаются в мою голову. Сердце наполняется горем, а глаза начинает жечь от подступающих слёз.

– Я не знала… не знала о том, что она страдала. Мирьем всегда улыбалась и поддерживала нас с Алом. Она нашла нам квартиру и всё устроила для нас, объяснила нам. А потом… она переехала в другое место. Я боялась ей писать и звонить, потому что она и так много для нас сделала. Мирьем потеряла любимого, но выполнила его последнее желание. Она была так добра к нам с Алом. Я решила написать ей, но она не отвечала мне.