– Я уже был мёртв.

– Как так? Ты ведь дышишь, ходишь, говоришь. У тебя какое то тяжёлое заболевание? Я не видела его в твоём анамнезе, – хмурюсь я.

– Да, очень тяжёлое заболевание. Оно называется одиночество.

Им болеют многие люди. И не всем удаётся выжить. Я надеюсь, что мне удалось. Пока не знаю, ведь это зависит только от тебя, Таллия.

– Ты наглый, – качаю головой, пряча улыбку. – Ты специально это говоришь, чтобы я хотела помочь тебе.

– Использую все методы, чтобы ты не ушла от меня, – Каван подмигивает мне и открывает дверцу машины.

Смотрю на автомобиль и понимаю, что сейчас он отвезёт меня домой, мы попрощаемся, и вечер закончится. Пусть я и не хотела проводить время с Каваном, но сейчас словно боюсь упустить нечто важное.

– Хм, ты не против немного прогуляться или побыть на улице? Я не хочу домой, – смущённо спрашиваю его.

– Я готов делать то, что хочешь ты, Таллия. Хочешь гулять, мы будем гулять. Захочешь прыгнуть со скалы, мы прыгнем вместе.

– Зачем нам прыгать со скалы? – спрашивая, озадаченно приподнимаю брови.

– Это образно. Пойдём. – Каван берёт меня за руку и ведёт по тротуару.

Ночью никто не гуляет возле госпиталя, и я рада этому. Мне комфортно находиться рядом с Каваном, совсем нестрашно, и даже как то расслабленно чувствую себя.

– Тебе нужно что нибудь поесть, Таллия. У тебя взяли много крови, – произносит он.

– Со мной всё хорошо, – заверяю я.

– Таллия, это приказ. – Каван сурово смотрит на меня, отчего я закатываю глаза.

– Не приказывай мне, это не сработает. Я сделаю всё наоборот. Я слишком долго жила под гнётом приказов и требований. Теперь я бунтую, – хмыкаю, отпуская его руку, и сажусь на лавочку. – Но если тебе будет легче, то у меня есть яблоко.

Улыбнувшись, копаюсь в рюкзаке и достаю фрукт. Каван садится рядом со мной и забирает яблоко. Он откидывает полы пиджака, и я вижу пистолет, спрятанный в кобуру, прикреплённую к его поясу.

Каван достаёт складной нож из кармана джинсов.

– Ты всегда носишь с собой оружие? – тихо спрашиваю его.

– Это привычка. Раньше я был телохранителем Слэйна. Так я чувствую себя в безопасности. Тебя это волнует? – интересуется Каван, отрезая от яблока кусочек. Он подносит его к моим губам, и я удивлённо приподнимаю брови.

– Хм, нет, но вот это меня волнует. Зачем ты кормишь меня? Я сама в состоянии это сделать.

– Я знаю, но мне так хочется, – пожимает он плечами.

Мне приходится приоткрыть губы, и Каван вкладывает между ними кусочек яблока. Для меня это так странно. Мама тоже кормила меня, постоянно следила за питанием, но подобного никогда не делал мужчина. Это жутко смущает меня.

– А сейчас ты используешь пистолет? – меняю тему, жуя яблоко.

– Крайне редко. Люди иногда не понимают слов, даже моих, поэтому приходится показать им, что я не шучу.

– То есть ты бандит, да? – шепчу я, словно нас могут услышать.

Каван тихо смеётся и отрезает ещё один кусочек яблока.

– Нет, я бизнесмен. Сейчас бизнесмен. Раньше мне нравилось слышать от людей, что я бандит, мафиози, преступник. Обо мне слагали легенды. Многие считали, что я сидел за убийства. Другие думали, что я убиваю всех подряд. Третьи рассказывали, что свои шрамы я получил во время вооружённых ограблений. Но никто не был прав. Я не убиваю людей просто так. На самом деле я давно уже никого не убиваю. Я пугаю их, могу избить, потребовать что то, но не убиваю.

Он вкладывает мне в рот яблоко, и я обдумываю его слова.

– В ту ночь я не знала, что под обычным ночным клубом скрывается подпольный бойцовский клуб. Это ведь незаконно? Ты часто дерёшься там? И как долго ты дерёшься?

– Вход в этот клуб осуществляется только по личным рекомендациям.