– То есть вчера ты поступил так со мной, потому что испугался той честности, которая была между нами? – хмурясь, спрашивает Таллия.

– Именно так. Я не говорю с женщинами. Я их только трахаю и использую.

Таллия кривит нос и передёргивает плечами.

– Мне неприятно это слышать, Каван. Выходит, что тебе нужен от меня только секс, да? – спрашивая, она так печально смотрит на меня.

– Нет! Нет! – кричу я. Кладу руки ей на плечи и притягиваю её к себе. – Нет. Если бы я хотел только трахнуть тебя, то не ушёл бы вчера. Я спрятался, понимаешь? Спрятался от своих же слов. Одно дело, когда ты думаешь об этом, а другое – сказать это вслух. Мои страхи стали настоящими. И я не хочу тебя трахнуть.

– Совсем? Я не привлекаю тебя, как девушка? – шепчет она.

Чёрт.

– Нет… то есть да. Ты привлекаешь меня. Боже мой, я хочу тебя.

Я безумно хочу тебя. Хочу поцеловать тебя. Хочу ласкать твоё тело.

Хочу слышать, как ты кричишь от оргазма. Хочу быть первым и единственным. Но… я не могу. Я чудовище, Таллия. Я боюсь причинить тебе боль.

– Это неправда, Каван. Если человек не хочет причинить боль, то не причинит её. Ведь именно человек управляет своими желаниями, а не наоборот, – шепчет Таллия. Такая нежная и доверчивая. Добрая и искренняя. Она не знает меня и совсем не осознаёт, как я опасен и что могу сделать неосознанно. Нужно ли ей моё дерьмо? Нет. Она не Энрика. Таллия не найдёт силы для того, чтобы бороться. Она будет сломлена и разрушена. Всё, что я могу ей дать, – свободу от своей зависимости.

– Но между нами ничего быть не может. У меня есть цели, а у тебя своя жизнь. Мне очень жаль, что ты не можешь найти своё место. И я надеюсь, что ты поговоришь со своим другом и перестанешь изводить себя. Правда, Каван, проблемы не решаются, если от них бежать. Хотя я тоже убежала, но у меня не было выбора. Я стремилась жить, так и ты стремись видеть этот мир не в тёмных тонах, а в ярких красках. Ты сможешь. Желаю тебе счастья, Каван, – произносит Таллия, затем приподнимается на носочки и мягко целует меня в щёку. Совершенно невинный жест, но мой член становится стальным, когда я чувствую, как её мягкие губы касаются моей щеки. Она целует меня прямо в шрам, и ей не противно. Женщины даже особо не притрагиваются к моему лицу, и я с ними не целуюсь, потому что отвращение в их глазах уничтожает меня. Но Таллия каждый раз убеждает меня в том, что если я её поцелую, то она растворится в моих губах, и ей не будет дела до того, насколько я безобразен.

– Таллия. – Перехватываю её руку, останавливая на месте. Меня ломает на части от желания забрать её жизнь себе и отпустить.

– Да?

– Спасибо за всё, – произношу и отпускаю её руку.

Она дарит мне нежную улыбку.

– Всегда пожалуйста, Каван. Пока, – отвечает она, затем разворачивается и уходит.

Чёрт, я не могу смотреть на то, как она уходит. Не могу. Я знаю её совсем немного. Я могу ошибаться. Могу быть обманут. Да я сам убийца и чудовище. Но видеть, как девушка, рядом с которой я жил, уходит, невыносимо.

Боль скручивается внутри меня в металлический жгут.

– Тебе пришли результаты анализов? – спрашиваю, хватаясь за возможность, чтобы остановить её. Пусть даст мне хотя бы немного надежды на то, что я нужен ей. Мне нужна даже призрачная надежда, остальное я выдумаю сам. Немного.

Таллия оборачивается, и её глаза становятся печальными. Она быстро кивает.

– И что там? Ты уже смотрела результаты? – интересуюсь я.

– Нет. Не смогла, – она отрицательно качает головой. Таллия впивается зубами в полную нижнюю губу и нервно покусывает её.