– Значит, мы снова в одной лодке, – смеюсь я. – Итак, остались ещё какие нибудь комнаты с особыми вкусами?

– Нет, это всё.

– Хорошо. Что будет дальше? Мы пойдём куда нибудь?

К примеру, прогуляться или просто посидеть на улице?

По лицу Кавана понимаю, что это не самая моя лучшая идея. Он смотрит на меня с таким страхом.

– Завтрак. Ты ещё не завтракала, – находится он.

– С этим будут проблемы. Ты же знаешь, что у меня необычный рацион. Но если у тебя есть овсянка и вода, то я сама себе всё приготовлю.

– Правила придумывал не я, Таллия, так что нет. Исключено. Я буду сам заботиться о тебе, и я кое что для тебя купил. Конечно, это не овсянка, но тебе должно понравиться. – Каван берёт меня за руку и тянет за собой. У него очень широкие шаги, я едва поспеваю за ним. Но я ничего ему не говорю. Он такой воодушевлённый своим сюрпризом, а я снова его разочарую. Паршиво.

Мы возвращаемся в столовую. Каван предлагает мне присесть, и я послушно опускаюсь на стул, ожидая его. Слышу, как хлопает дверь холодильника, и Каван идёт обратно.

– Пока не смотри, Таллия. Закрой глаза, – просит он.

– Хорошо, – улыбаюсь я и закрываю глаза.

– Знаешь, когда я впервые увидел тебя. Точнее, во второй раз, а ты меня в первый, то подошёл к тебе.

– Да, я это помню.

– Ты была очень напугана. Твоё тело всё взмокло и немного дрожало от танцев. Но всё, что я видел, это красоту. Я не мог рассмотреть твоё лицо, да и мне было всё равно. Ты танцевала душой, а потом я кое что унюхал. И это стало моим самым любимым запрещённым ароматом. Клубника, – шепчет Каван мне на ухо. – Открывай глаза.

– Боже мой, – шепчу я. Передо мной на тарелке лежит сочная, ароматная и крупная ягода. Я в жизни её не видела. Места, где она продаётся, мне не по карману. Она словно картинка в журнале.

– У меня на неё аллергия. Это точно. Но вот у тебя её нет. И я хочу, чтобы первым продуктом, который мы введём в твой рацион, стала клубника. Она полезна, и в ней много витаминов. Что скажешь?

Глаза Кавана так ярко сверкают синими красками, что мне становится плохо от того, что я собираюсь отказать ему.

– Таллия, – он проводит ладонью по моей щеке, – не бойся.

От двух трёх ягод ты не наберёшь вес. Мы будем двигаться постепенно. Ты должна сама освободить себя из клетки, в которую посадила тебя твоя мать. И ты это сделаешь. Ты уже прошла долгий путь без неё и практически исполнила свою мечту, окончив медицинскую школу. Но без крепкого здоровья ты не сможешь помогать людям и спасать их. Тебе это нужно. И я буду рядом.

Мягкий тон Кавана, его нежность и забота делают со мной что то невероятное. Как тогда, в библиотеке, я чувствую прилив сил и желание выбраться из страхов, окутавших меня, как тяжёлые цепи.

– Одну, – шепчу я.

– Хорошо. Я сам покормлю тебя. Это тоже моя мечта. – Каван садится на стул рядом и придвигается ближе.

Да, мне немного страшно, но в то же время я так возбуждена от того, что сейчас сделаю наперекор маме. И она ведь не сможет меня побить или запереть, или заставить вырвать всё, или перетянуть мои живот и грудь. Она далеко. Она даже не ищет меня.

Каван подхватывает одну ягоду и подносит к моим губам. Я приоткрываю рот и кусаю совсем чуть чуть. Когда сок клубники попадает на мой язык, то он превращается в лакмус, впитывающий сладость. Наверное, моё лицо отражает все мои эмоции, потому что Каван улыбается. Он снова подносит ягоду к моим губам, и я кусаю больше. Едва ли, не откусывая ему пальцы. Закрываю глаза и тону в невероятно обширном мире нового вкуса. Меня даже в жар бросает от удовольствия.

– Это… это… потрясающе! – смеюсь я, облизывая губы.

Каван одаривает меня ещё одной улыбкой и берёт вторую ягоду.