Он безошибочно нашел заветный бугорок, твердый и влажный, и принялся дразнить ее, искушать, ласкать.

Пейшенс изо всех сил старалась не кричать. Она лишь тихо застонала, когда его пальцы проникли глубже, и крепче вцепилась в край фонтана.

Вейн прекратил эту сладостную пытку, его широкая ладонь легла ей на живот, и сквозь курчавые волоски устремилась туда, где было средоточие ее страсти. Неожиданно Пейшенс ощутила у себя между ног его твердую плоть, горячую и пульсирующую, ощутила, как он вошел в ее влажное лоно.

И медленно задвигался. Другой рукой он держал Пейшенс за бедра и направлял ее, то подталкивая вперед, то притягивая к себе. Он снова и снова сильными рывками входил в нее, заполняя ее собой, заставляя почувствовать его власть над ней, раствориться и душой, и телом в этом ритмичном движении.

Пейшенс отдавала себя ему с радостью и с такой же радостью впускала его в себя, послушно сдерживая рвущиеся наружу стоны.

Вейн ускорил темп, и напряжение, владевшее обоими, стало нарастать с бешеной силой. Пейшенс силилась сохранить остатки благоразумия и хотела освобождения, боясь, что потеряет рассудок от наслаждения.

Ей захотелось приблизить это освобождение, и она инстинктивно попыталась сжать мышцами своего лона плоть Вейна.

И поняла, что в этой позе ее возможности ограниченны.

Она полностью находилась в его власти и ничего не могла изменить.

При каждом толчке Вейна на нее волнами накатывало наслаждение, безжалостное, страстное. Он стремительно врывался в нее и заполнял собой.

Пейшенс ощутила, как в ее горле нарастает крик, и до боли прикусила губу.

Вейн вошел в нее и почувствовал, как она затрепетала. Он задержался в ней чуть дольше, потом плавно вышел. И снова вошел.

Он не спешил. Он наслаждался мягкостью и жаром ее лона. Ему доставляло удовольствие ощущать ее податливость, безудержность, раскованность, полноту ее отдачи. Ему нравилось смотреть, как их тела ритмично бьются друг о друга, как блестит его влажная плоть, когда он выходит из нее, как в лунном свете отливает белизной ее кожа. Он тянул время, чтобы насытиться всем этим.

Внезапно она сжалась, напряглась и беспомощно задрожала. Вейн прижал ее к себе так, что она не могла шевельнуться, и вошел в нее. Она была на грани неистовства. Он вышел из нее, раздвинул ей ноги и опять глубоко вошел.

Она сдавленно вскрикнула.

Он почувствовал, что ему надо отвлечься.

— Зачем ты пришла сюда? В зимний сад? — спросил он.

Пейшенс ответила не сразу.

— Я же сказала: чтобы посмотреть, — проговорила она.

— Не потому, что увидела, как я вхожу сюда с очаровательной женщиной?

— Нет! — мгновенно ответила Пейшенс. — Это ведь, — помедлив, добавила она, — твоя кузина.

Вейн убрал руку с ее живота и, нащупав набухший сосок, сильно сжал его пальцами.

— Ты не знала этого, пока я не представил вас.

Пейшенс с трудом подавила крик.

— Музыка стихла — они, наверное, ужинают. — Она едва могла говорить. — Мы все пропустим, если ты не поторопишься.

Вейн прижался губами к ее затылку.

— Лангуст в тесте может и подождать. Ты для меня вкуснее.

Взяв ее обеими руками за бедра, он энергично задвигался. Пламя внутри ее разгорелось с новой силой, яркий свет освобождения уверенно приближался. И становился ярче. Неожиданно Вейн замер.

— Кажется, ты кое-что упускаешь.

Пейшенс знала, что она упускает. Яркий свет тоже замер — а ведь был так близко. Она гневно стиснула зубы, к горлу поднялся крик…

— Я же сказал тебе: ты моя.