Но таблетка парацетамола почти не сбила температуру. И даже спустя три часа Иоко все еще пылал жаром и не мог уснуть. Раны не давали ему покоя, и он то и дело принимался вспоминать уничтоженные города, раскачиваясь от боли и прижимая ладонь к боку.

Мне было невероятно жаль его, но я чувствовала себя совершенно бессильной. Почему парацетамол не действует? Это ведь не волшебство в том понятии, которое принято в Мире Синих Трав, а просто жаропонижающее.

И тут я вдруг вспомнила, что если у Валерика не падала температура, то Ольга принималась причитать о том, что снова придется давать антибиотики.

Точно, антибиотики! У меня было несколько блистеров, я заказала их Шкафу Желаний интуитивно, на всякий случай. Теперь этот случай представился.

К сожалению, у меня не было ноутбука, чтобы погуглить инструкцию к применению. В рюкзаке оказался самый обычный амоксициллин, но сколько его нужно и подействует ли он на микробы, которые Зоман занес в рану Иоко? Впрочем, времени на долгие раздумья не было. Я достала таблетку и велела Иоко выпить.

– Еще одно волшебство? Оно не сработает, – пробормотал он.

– Это уже другая. Я тебе потом расскажу.

Как ни странно, но лекарство помогло, и под утро мой Проводник наконец забылся тревожным сном. А с рассветом солнца жар спал, и я укрыла его получше и снова подбросила дров в камин.

Над очагом – это была пузатая чугунная печка с железной дверцей – находились деревянные полки. На одной из них стояли механические часы с диковинным циферблатом и длинными тонкими стрелками. Они показывали половину шестого утра, когда через плотные ставни стал пробиваться слабый серый свет.

Я осторожно приоткрыла одну ставню, и в комнату ворвался холодный воздух с запахом трав и дождя. Вздохнув полной грудью, я всмотрелась в горизонт, над которым уже поднялось огромное красное солнце, и вдруг улыбнулась: мир, лежавший передо мной, был прекрасным.

Дождь прекратился, и серые тучи, тянувшиеся над самым горизонтом, подернулись слабым розоватым светом. Этот оттенок невероятно сочетался с хмурым цветом облаков, и густые травы налились кобальтовой синью и мягко клонились до самой земли, словно волны диковинного моря.

Я поняла, что хочу рисовать, мои пальцы жаждали запечатлеть увиденное. К сожалению, все, что мне удалось изобразить за последние дни в Мире Синих Трав, так и осталось в замке Мертвяка. Только карты Безвременья все еще лежали в рюкзаке.

И вот я устроилась за столом и, несмотря на сонливость, принялась рисовать. В моем альбоме осталась лишь пара листов. Мне хотелось запечатлеть этот новый восход в свободной стране, поэтому я налила себе горячего травяного отвара – того самого, которым поила Иоко, – и погрузилась в работу.

Мои руки уверенно наносили штрихи на бумагу, а в голове кружилось бессчетное количество мыслей. Почему никто из друзей Иоко не пришел его проведать? Кроме Мелека, конечно. И что там он говорил: все, кого можно было призвать к ответу, мертвы?

И вообще где расположились Миес с братьями, Тимай, Хант, Ниса? Нашли для себя комнаты в башне? А самое главное – что мы будем делать дальше? Может, мне придется вернуться в свой мир?

Я желала ответов и боялась их. Чувствовала, что не все так просто в этом изменившемся Мире Синих Трав. Безвременье прошло, но ведь дело было не только в Хозяине, но и в самих жителях. Кто будет жить в этом мире? Конечно, новые люди заведут новые правила. Но какими они будут?

Я не сильно задумывалась о том, зачем все это делаю. Мне просто нравилось запечатлевать картины на бумаге, словно я пыталась расставить определенные вехи своего путешествия.

– Это очень красиво, София. Не знал, что ты умеешь так здорово рисовать, племяшка! – проговорил кто-то за моей спиной, и я вздрогнула от неожиданности.

В комнату зашел дядя Саша.