-  А Цаплин? - обиделся Король. - Я же тебе давал.

    -  Он отличный, - согласился Рыцарь. - А все-таки «Гамлет», на мой вкус, самый слабый рассказ в сборнике. Я у него люблю «Тысяча и одну ночь», «Диких лебедей», историю Великолепной семерки - да почти все. Но «Гамлет» ему не удался.

    -  Хани Йохансен. Не знаю такого автора, - покаялся я. - Он или она?

    -  А неизвестно. Никто никогда в глаза его или ее не видел. Что странно, у нас вообще-то все друг друга знают, Дания - слишком маленькая страна, чтобы подолгу хранить секреты. Ходят слухи, что это псевдоним какого-то университетского профессора, и другие слухи, что автор уже много лет находится в клинике для душевнобольных; есть совсем уж причудливая версия, будто их двое, дескать, книги пишет какой-то таинственный иностранец, не то аргентинец, не то русский, не то вовсе японец, - и делает это в союзе с датчанином, который добросовестно переводит оригинальный текст, поскольку автор считает правильным делать первую публикацию на родном языке персонажей. Да чего только не говорят. Но правды никто не знает, кроме парочки каких-нибудь юристов и бухгалтеров, чьи имена, увы, тоже тайна.

    -  И долго он или она так удачно скрывается? - заинтересовался я.

    -  Первая книга вышла года три назад, если не ошибаюсь. Вот столько.

    -  Ясно. Значит, Хани Йохансен. Надо будет запомнить.

    -  Не пригодится, - сочувственно сказал Рыцарь. - Только если вы читаете по-датски.

    -  Что, даже на английский не переводили?

    -  Нет. Не везет Хани с иностранными издателями. Сколько раз уже собирались подписывать контракт, и всякий раз в последний момент все срывалось. Я почему в курсе - моя сестра работает в книжном бизнесе. Знает, что я на Хани помешан, все новости рассказывает.

    Я вдруг подумал, что он сам и есть этот загадочный Хани Йохансен. И нахваливает сейчас свои книжки не потому, что самовлюблен, а ради удовольствия водить всех за нос, рассказывая о себе как о таинственном незнакомце. Я бы сам так, пожалуй, делал, если бы хоть один из моих романов дожил до публикации.

    -  Тогда, - сказал я, - придется выпить за удачу Хани Йохансена и его или ее потенциальных зарубежных издателей. Очень уж вы меня заинтриговали. А датский язык я вряд ли когда-нибудь выучу.

    -  А вы попробуйте, - беззаботно предложил Рыцарь. - Учить языки легко и приятно, только начинать сложно, но если уж начал, на каком-то этапе язык вдруг сам - хлоп! - и укладывается в голову.

    -  Это тебе легко и приятно, - проворчал Королева. - Потому что ты гений и полиглот. Он их уже шесть штук выучил, включая, как вы можете заметить, русский, - наябедничал он мне. - Между делом, не напрягаясь. Везет потому что некоторым, я вон чешский за год едва осилил, а казалось бы, славянский язык, ничего сложного.

    -  У меня все ровно наоборот, - сказал я. - Начать - проще простого. Сперва учить язык ужасно интересно, меня за уши от учебника не оттащишь. Пересказываю грамматические правила как анекдоты всем, кто под руку подвернется. А через месяц-другой - все, ступор. Скучно, тошно, больше не лезет. Так ничего толком и не выучил, зато поздороваться, выругаться, сделать заказ в ресторане и попрощаться навек могу самыми разными способами.