Изабелла выразительно пожала плечами.

— Какое нам дело до того, что они скажут? — спросила она.

— К несчастью, — цинично отозвался граф, — как ни очаровательны эти люди, у них есть языки. А язык, дорогая моя Изабелла, может быть куда опаснее оружия, особенно когда им пользуется красивая женщина.

Помолчав мгновение, Изабелла заметила:

— Это потому, что они англичанки. Англичане не умеют любить.

— А вы умеете слишком хорошо, — насмешливо добавил граф.

При этих словах он отодвинулся от Изабеллы, и она издала протестующий вскрик:

— Нет, нет! Не покидай меня! Я хочу, чтобы ты остался!

— Дай мне возможность перевести дыхание, — отозвался граф. — И восстановить силы тоже — ты же знаешь, что ночь уже скоро.

— Я не могу ждать до ночи, — ответила Изабелла. — Я хочу тебя сейчас, сию минуту!

Граф не ответил.

Он взял длинный халат, почти сливавшийся с карминными занавесками, накинул его на плечи и направился к туалетной комнате.

Когда дверь за ним закрылась, сидевшая в постели маркиза с сожалением посмотрела вслед и, снова выразительно пожав плечами, начала одеваться.

Одежду она собирала по всей комнате, на диване и на полу.

Когда вернулся граф, Изабелла уже была в платье.

Сам граф даже без помощи камердинера одевался не менее опрятно и даже более умело.

Теперь он выглядел так красиво и элегантно, словно собирался на прогулку по Бонд-стрит.

Заметив, что маркиза уже успела одеться более или менее прилично, он произнес:

— Вы можете пройти в гостиную. Там находится дверь, которая ведет к вам в комнату. Я пойду вниз, а когда вы будете готовы — спускайтесь.

Он одарил ее приятной улыбкой. Когда граф проходил мимо, маркиза протянула руку, чтобы задержать его.

— Я с трудом могу дождаться ночи, моя любовь, — промурлыкала она.

Граф поднес ее руку к своим губам и поцеловал.

Затем, не говоря ни слова, он подошел к двери своей спальни, отпер ее и вышел в коридор.

Вокруг не было ни души.

Идя к лестнице, граф признался себе, что несколько утомлен.

«Вечная история, — подумал он про себя. — Женщины ожидают слишком многого. Когда им хочется отдохнуть, они стараются покрепче привязать к себе мужчину».

Когда граф спускался по лестнице, ему внезапно пришло в голову, что если он решит остаться в замке еще какое-то время, то праздник слишком уж затянется — особенно если вспомнить об Изабелле.

«Я вернусь в Лондон», — решил он.

Дверь в голубую гостиную была открыта, и граф окинул комнату взглядом.

Несомненно, это была красивейшая из всех виденных им комнат.

На мгновение графу даже стало жалко покидать замок, и он стал думать, как устроить, чтобы гости уехали без него.

Вернувшиеся с прогулки, как он и ожидал, сидели в салоне.

Перед одним из диванов стоял столик с чаем, который разливала по чашкам леди Дженет Кэскерт, одна из приглашенных.

Когда граф вошел, она подняла глаза и спросила:

— Что с вами произошло, Воган? Джулиус хотел вызвать вас на состязание в верховой езде, и мы ждали вас на мосту, но вы так и не появились!

— Боюсь, что я забыл об этом, — покаялся граф. — Вы должны простить меня.

Леди подарила ему многообещающий взгляд.

— Как я могу не простить вас, ведь вы пригласили меня на такой чудесный праздник! — произнесла она. — Впрочем, я должна признать, что надеюсь скрыть это от Дугласа.

Дугласом звали ее мужа.

Граф подумал, что ему вряд ли следует знать о том, как развлекалась здесь его жена.