«Звучит восхитительно», - прокомментировала Даджа. Закончив магический разговор, она взяла связку длинных, тонких металлических прутьев, перенесла их к кузнечному горну, и поместила их внутрь для нагрева.

Ей было жаль Трис, которой пришлось остаться сидеть за кузницей. Её рыжеволосая подруга с гораздо большим удовольствием поехала бы с Герцогом и их учителями осматривать долину. К сожалению, когда Трис сердилась, маленькие порывы ветра становились большими. Никто не собирался подпускать её к горящим полям, которые они собирались сегодня осматривать.

В отличие от Трис, Даджу не интересовали горящие поля, о чём она и заявила своему учителю Фростпайну. Чего она хотела, так это работать над чем-то новым, например — ковать из красной меди, которую добывали в этой местности. Вместо этого он назначил ей самую скучную работу, которую только мог получить ученик.

«Гвозди», - устало подумала Даджа. Она голыми руками вытащила тонкий, вишнёвого цвета железный прут из огня. «Я мечтаю о том, чтобы ковать мечи, короны и броню, а он что мне даёт? Гвозди», - она отнесли прут к наковальне, и изучила её бесславную поверхность.

Освещение в маленькой комнате было неважным, воздух снаружи — задымлённым. Огонь в горне угасал, превращаясь в устойчивый источник жара от красных углей, дававший мало света. Ей придётся что-то с этим сделать.

Даджа протянула руку к горну, и пошевелила пальцами. Из углей поднялась огненная верёвка. Ещё одно движение пальца подтянуло верёвку к наковальне. Она остановила её в футе от себя, затем поразмыслила секунду. Она собиралась сделать из неё некое подобие канделябра, но что-то толкало её, заставляя оформить себя в огне. Она позволила этому выйти из себя  в верёвку. Ты расщепилась, потом расщепилась ещё, превращаясь во множество прядей. Те начали переплетаться друг с другом. Когда они остановились, в воздухе осталась висеть сетка из огня, похожая на квадрат из грубо сотканного полотна. Даджа могла бы просунуть палец в зазоры между огненными нитями, но не была уверена, что бы из этого получилось. Однако огненная ткань хорошо освещала её рабочее место, и это было самым главным. Даджа оставила её в покое.

С помощью молотка она с обидой проделала в железном пруте канавку. Где бы она сейчас была, если бы её семья не утонула? Наверное в южной части Моря Камней, на пути к зимней стоянке. Ветер, который только начал становиться холодным, перебирал бы её косички, наполняя её лёгкие чистым, солёным морским воздухом — а не этой пыльной и дымной гадостью.

Зажав заострённый край прута в дыре, проделанной в куске металла, называемом гвоздильней, она с силой согнула прут. Тот аккуратно обломился в том месте, где она пробила канавку. «И наш корабль вёз бы отнюдь не эти штуки», - думала она, откладывая длинный остаток прута в сторону. «У нас были бы, ох, биханские специи и сотатское золото. Может быть немного цветочных духов из Джанала».

Резким ударом молота она придала гвоздю плоскую шляпку. Подняв гвоздильню с наковальни, она перевернула её: готовый гвоздь упал в ведро с водой рядом с одной из её босых ног. Поднялся маленький язычок пара. Вздохнув, Даджа выудила охлаждённый гвоздь, и бросила его во второе, пустое, ведро. С лёгкостью, которая пришла с практикой, она положила гвоздильню обратно на наковальню, в специально сделанное для неё отверстие. Оставшаяся от первого прута часть вернулась в огонь для нагрева. Она взяла второй железный прут, и начала всё сначала.

Даджа работала равномерно, игнорируя капли пота, щекотавшие щёки, спину и бока, грезя о кораблях, плывущих под полными парусами по Морю Камней. Она была крупной для своего возраста, с глубокой грудью, широкой талией, и была одета в мужскую чёрную куртку до бёдер, и чёрные штаны. Кожаный фартук, который защищал её одежду, был грязным и обожжённым. Равномерный свет от её огненного плетения играл на её коричневой коже, широких, полных губах, в данный момент грустно сжатых, и больших глубоко посаженных карих глазах.