— Что? — Глядя, как Асаальк бессмысленно колотит но стене, ученый смутно подумал… Голос волшебницы спугнул едва зарождавшуюся мысль, которая испарилась, словно капля росы в лучах солнца.

Позже вспомню, — решил он.

— Что ты говоришь?

— Я думаю… — Она тронула стену, но добилась не большего успеха, чем северянин. Я думаю, позволено войти только тебе одному.

— Мы должны идти все! — возразил Асаальк.

— Но мы тут ничего не решаем. Решает карлик, и он решил впустить только Уэллена.

— Я… Но не могу же я оставить вас здесь!

— Мне тоже не нравится торчать тут, однако ты с этим ничего поделать не сможешь. Либо ты один, либо вовсе никто.

Скорее всего, она была права, но все же ему не хотелось оставлять их вдвоем. Не только из-за окружавших их опасностей, но и потому, что чем дольше Забена с Асаальком будут оставаться наедине, тем больше вероятность свары между ними.

Забена подошла к голубокожему.

— Эй, посторонись.

Тот, сколь ни был разгорячен, повиновался. Взгляд его прищуренных глаз непрестанно метался между ученым и коварной стеной.

Отверстие появилось снова, на этот раз — чуть в стороне, ближе к ждавшему в нетерпении ученому.

— Вот видишь. Он кивнул:

— Да. Но мы либо войдем все, либо никуда не пойдем. Я не могу бросить вас. — Ученый повернулся к отверстию. — Мы идем вместе. Я прошу не так уж много. Я ручаюсь за них!

Бессмертный карлик вполне мог бы просто посмеяться над его дерзостью, однако Уэллен был полон решимости провести товарищей с собой. Даже если Прентисс Асаальк — соглядатай Пурпурного Дракона, карлик наверняка уже знает об этом. С трепетом Уэллен приблизился к зияющей дыре. Казалось, чем ближе он придвигался, тем шире она становилась, словно карлик подгонял вход под его фигуру. Текучее движение камня — если только это и вправду был камень — напоминало гигантскую пасть, разинутую в ожидании пищи. Ученый подумал, не является ли цитадель неким живым существом, но постарался выбросить из головы ужасную мысль, обнаружив, что отверстие уже совсем рядом и со следующим шагом он окажется внутри.

Одна нога там. Отверстие оставалось открытым. Оно не пыталось оставить его без ноги — чего ученый втайне боялся. Подавшись вперед, Уэллен утвердил подошву сапога на гладком мраморном полу и заглянул внутрь.

Пустой коридор, невероятно длинный. Уэллен не мог разглядеть, что находилось в конце, хотя там, безусловно, должна была оказаться дверь. Ученый вспомнил, как обходил цитадель кругом: она никак не могла быть такой длинной. Обман зрения? Но ведь хозяин цитадели, говорят, колдун с беспредельными возможностями… Значит, все может быть и настоящим. Тут он заметил еще два коридора, расходившихся в стороны, однако почему-то они его не заинтересовали.

Он обернулся к своим спутникам:

— Входите. Быстрее.

Хотя древний маг и мог заставить стену раздавить тело ученого, Уэллен решился на риск. То, что карлик вообще проявил к нему интерес, означало, что он колеблется. Ученый надеялся, что двое других были хозяину цитадели безразличны — и в самом деле, предупреждения о немедленной жестокой смерти не последовало.

Асаальк снял оружие, но не торопился входить, пропуская вперед Забену. Чародейка положила меч Уэллена на землю, подошла ко входу, но на пороге задержалась. Страх ее был понятен: что, если отверстие сомкнется, едва она шагнет внутрь? Оказавшись так близко к решению задачи, поставленной перед нею хозяевами, волшебница замерла.

Прентисс Асаальк решил проблему, толкнув женщину вперед.

Все трое ахнули: и Бедлам, и споткнувшаяся волшебница, и даже снедаемый нетерпением Асаальк.