|
Совпадение, подумалось мне. Тьма воцарилась над миром. Ах, как темна и бездонна она была, эта первая ночь в Гаване. Я поспешила в переднюю и покрепче закрыла дверь на засов. Потом захлопнула двери всех трех балконов и заперла на задвижки, после чего, вся дрожа от идущего изнутри меня холода, опустилась на пол в дальнем углу, ибо от монаха с его удивительно послушными птичками исходило нечто такое, от чего стыла даже моя ведьминская кровь. Через витражное окно в форме веера светили звезды и луна, разноцветные пятна этого света ложились на пол и на стены. Я долго сидела посреди серебристой мерцающей заводи, где и заснула. Мне было боязно ложиться в постель, покрытую невесомыми белыми перышками, словно частицами света. И когда первые лучи солнца явились, чтобы отшлифовать и отполировать все цвета, и разбудили меня, у меня в голове была одна истина, ясная как день: меня нашел тот, кого я искала, — К. Или монах Квевердо Бру. ГЛАВА ВОСЬМАЯ Лети среди эфира беспредельного: Ты всем докажешь, что и в небе нет богов. Сенека. Медея (Перевод С. А. Ошерова) Если верить диалогам святого Григория Великого — а я, давным-давно потерявшая веру, считаю теперь себя вправе поверить во что угодно, даже в заявления святых, хотя это немодно, — то дьявол явился святому Бенедикту в облике черного дрозда. Со мной случилось нечто похожее, и я лежала на полу, прижавшись щекой к разноцветным холодным каменным плитам, истерзанная после визита пятидесяти алебастрово-белых колибри, которые принесли мне свидетельство в стрекоте и гудении сотни крылышек. Кто это явился ко мне ночью — дьявол? Сомнительно. Трудно поверить, что у меня побывал тот, чье имя надо бы писать с большой буквы. По правде сказать, я никогда не ставила его слишком высоко; в моем сознании он не существовал отдельно от своего небесного антагониста, разве что пребывал не в горних высях, а пониже. Оба они казались одинаково далекими от меня. Я редко вспоминала и о том и о другом. Какое мне дело до таких важных персон? Кто они для меня? Отвлеченные понятия, не более. Я боялась других — их рядовых «солдат»: девиц, рехнувшихся в монастырях, папистов, сбившихся в бесчисленные своры, самцов, подобных пригретому Себастьяной Асмодею, верных только своему собственному злу. Не был ли этот странный монах одним из них? Именно такие подозрения посетили меня утром, когда я проснулась и обнаружила на руках отметины, оставленные его белыми крылатыми посланцами. Тем не менее, как всякому разумному человеку (а я все еще верила в разум, несмотря ни на что), после пробуждения мне хотелось списать ночные видения на кошмарный сон. Ведь я занималась магией как раз перед тем, как появились птицы? Так и было. А разве сама ворожба не связана с опасностями? Все «Книги теней» пестрят упоминаниями о том, как сестры пытались обмануть время, а в результате сами попадали в ловушку и горько каялись, подсмотрев сокрытые от людей тайны. Но то был не сон, ибо я увидела снежно-белые перышки — они устилали все пространство пола, где я лежала в неестественной позе, продрогшая до костей, словно упала с высоты. Перышки не превышали размерами моего ногтя. Их было чрезвычайно много, неисчислимо, и все они излучали свет, очень белый. Ведь они выпали из ста крылышек считаные часы тому назад. Перышки казались осколками света, искорками, осыпавшимися с солнечного диска, или с луны, или со звезд. |
