Впрочем, внешний вид не всегда отражал внутреннее состояние. Рхиоу, помедлив несколько мгновений и сосредоточившись, протянула лапу, как делала это на вокзале в собственном мире, и зацепила когтем ту струну, которая должна была сообщить ей о состоянии структур.

Оставался, как всегда, вопрос: кто кого проверяет. Рхиоу никогда толком не представляла себе, как приводится в действие магия, нечто бесплотное, состоящее из слов и стремлений; впрочем, если эти ворота и в самом деле создала Ааурх, то никаких объяснений и не требовалось. Не Ааурх сотворила жизнь, но она была той Силой, которая жизни помогала, и если верить легендам, живым в той или иной форме оказывалось все, чего она касалась. Ворота, например, определенно считали себя живыми. Пока Рхиоу обследовала их структуру, оценивая ее изнутри, как если бы определяла болевые точки и повреждения собственного тела, ворота сочли, что вправе проделать то же самое и с ней. Было что-то пугающее в проникновении совершенно чуждого разума, много более древнего, чем мир Рхиоу, в нервную систему и мозг; этот разум принялся рыться в воспоминаниях и проверять рефлексы Рхиоу. Разум был холоден и деловит, но чем-то встревожен.

Встревожен. Ту же тревогу ощутила и Рхиоу, когда все закончилось и она отпустила сияющую, мягко вибрирующую струну, которую держала когтем. Тяжело дыша и моргая, Рхиоу несколько мгновений оставалась неподвижной; перед ее глазами все еще бежали смутные образы: всепроницающая путаница струн и силовых полей, в виде которой представляли себе мир ворота. Обычные зримые силуэты материальных предметов были им совершенно чужды. Поэтому не существовало и изображения того, кто явился и что-то сделал…

Нормальное зрение постепенно возвращалось к Рхиоу. Все еще встревоженная и самим контактом с воротами, и странным ощущением, которое они ей передали, она уселась и принялась умываться, стараясь разобраться в полученных от ворот образах и понять, что же произошло.

Что-то вмешалось в работу ворот. Нет, не что-то, а кто-то. Ворота не знали, что такое название, и не показывали изображений. Рхиоу получила просто впечатление о чьем-то присутствии, о личности, проникшей между группами управляющих структурами слов, нарушившей паттерн. Вместе с этим впечатлением возникло чувство, что это вмешательство – не случайность; в нем была целенаправленность. Однако ни какова цель, ни кто тот, кто к ней стремится, сказать было невозможно.

А когда произошло нарушение паттерна, что-то или кто-то проник в ворота. Никаких записей о том, что собой представляло это существо или эта сила, не сохранилось: силовые линии и струны, содержащие соответствующие данные, были расплетены и соединены заново. Сейчас они были прямыми и ровно светящимися, вся информация с них оказалась стерта. Усилиями Рхиоу и ее команды разрыва в ткани сети больше не было, но случившееся было для ворот таким же удивительным и невообразимым, как для живого существа проснуться и обнаружить, что один день жизни оказался пропущен.

Рхиоу тоже встревожилась.

Что проникло сквозь ворота? – думала она, глядя на мерцающие переплетения. Она вспомнила о сухом безжизненном холоде, которым тянуло из той дыры, что они обнаружили утром. – Пустота, бездна… – Таких мест было достаточно на внешних границах вселенной – миров, где жизнь так и не зародилась. Чуждые силы, странствующие в пустоте, любили подобные закоулки; они прятались в них, готовя нападения на ненавистные им миры, полные света и жизни, расположенные ближе к Сердцу Времен.

Рхиоу ощутила озноб. Ей был нужен совет; когда она немного отдохнет и разберется в своих впечатлениях, необходимо поговорить с Харлом и с Эхефом, ее непосредственным начальником. Однако сначала ей необходим отдых…

Рхиоу встала и еще раз запустила лапу в ткань ворот. Световые волны разбежались в стороны от того места, где она нащупала управляющие струны.

С тобой теперь все в порядке, – мысленно сказала Рхиоу воротам.