Спустя несколько мгновений Буслаев уже стоял около него. Парня шатало, виски раскалывались от боли. Каблук правого ботинка застрял в асфальте, и высвободить его так и не получилось. Пришлось укорачивать его катаром, оставив в асфальте торчащий огрызок. Хромая из-за отрезанного каблука, Буслаев направился к Ирке, но до сарайчика не дошел, заметив на поляне мелькание двух знакомых фигур. Со ста метров Ирка и Багров казались играющими в бадминтон, только на очень близкой дистанции.

Меф осторожно приблизился, стараясь не бросаться в глаза, прислонился плечом к дереву и стал наблюдать за «бадминтонистами». Ирка рункой отбивалась от Матвея, который нападал на нее со шпагой в одной руке и дагой в другой. Следить за боем было интересно, особенно за Матвеем. В работе шпагой и дагой он достиг высокого мастерства. Почти не повторялся, нападая поочередно двумя клинками. Парировал непредсказуемо, путая противнику карты. К тому же шпага с дагой имели громадное поражаемое пространство от головы до ступней.

– Переброс! – внезапно крикнул Багров, и красивым одновременным броском поменял оружие местами.

– Это чего такое было? – не выдержал Мефодий.

Матвей на секунду отвлекся на голос. Ирка подсекла древком рунки переднюю ногу противника. Тот упал. Меф протянул ему руку, чтобы помочь встать, но тот вскочил сам, не коснувшись земли ни клинком, ни ладонью.

– Уйди, – буркнул он.

– В общем, какая мысль: если ты и с мраком так будешь шпагами жонглировать, останешься без ушей. В бою надо убивать, а не плести кружева, – заявил Буслаев.

– Да пошел ты! Это тренировка. У меня не так много Ирок. Если убивать по одной на каждой тренировке, надолго не хватит, – отозвался Багров.

– Можно и не убивать. Но зачем разменивать удар в бедро на удар в глаз? Ты просто знаешь, что в глаз она тебя не станет атаковать. Да и все эти пляски с кинжалом, в общем, можно оставить горским народам.

– Плагиат! – вступилась Ирка за Багрова.

– Почему?

– Потому что так говорил Арей! Может, другими словами, но мысль такая.

– А если я говорю «ку-ку», это плагиат кукушки? – возмутился Меф.

– Ну вот видишь: признался, что и птичку обокрал! – сказал Багров и, взяв у Ирки рунку, понес оружие в сарай. Свою шпагу он держал под мышкой, а дагу в левой руке.

Меф с Иркой остались одни.

– Ну как ты? – спросил Меф после долгой паузы.

– Хорошо. А ты?

– Прекрасно.

– Ну вот видишь, наконец где-то в мире встретились два человека, у которых все хорошо и прекрасно, – отозвалась она.

Мефодий хмыкнул – с Иркой не соскучишься. Они немного помолчали, потом пошли к скамейке, которую кто-то перетащил с аллеи в кустарник.

Ирка присела на корточки. Меф увидел под скамейкой корзину, а там щенка. Ощутив Ирку, щенок слепо приподнял морду и запищал. Было ему дней пять, не больше. Хозяйка вытащила из-под подстилки шприц, уже не тот первый, на два кубика, а купленный в зоомагазине с резиновой насадкой для выкармливания животных.

– Твой? – спросил Меф.

Она кивнула, кормя и лаская щенка. Буслаев любовался ей. Она была похожа на молодую мать, родившую неведомого зверька.

– Скажи что-нибудь вумное! – попросил он.

Ирка строго взглянула на него и чуть оскалилась. Меф подумал, что она похожа на готовую к защите волчицу.