|
Подросток указал пальцем – в сторону каких-то затянутых сетками заборов, туда мы и пошли. И вышли в конце концов к полосе грязного песка. На песке были устроены футбольные ворота и полдюжины расхлябанных подростков лениво перебрасывались мячом. «Чего они тут все такие кособокие и некрасивые? – спросила Елена. – В Риме жители красивые». «Да, – сказал я, – красотой не блещут». Мы прошли песочное поле и за ним увидели полотно скромной серой воды. «И это хвалёное Средиземное море, которое бороздили триремы?», – спросила Елена. «Да, – сказал я с сожалением, – оно оказалось не на высоте». Когда-то подруга Марьи Николаевны Изергиной, жившая с мужем дипломатом за границей, уверяла меня, что Коктебель и вообще Крым гораздо красивее хвалёной Италии. Много красивее Генуэзской бухты. Мы сели, теперь закурил я. Море было в полсотне метров от нас. Оно было мелкое и в нём валялись ржавые банки, несколько бутылок, всякая дрянь. «А где тут порт?» – спросила Елена. «Судя по всему – вправо надо идти. Пойдём?» «Нет, – сказала она. – Я и так ноги стёрла. И вообще не хочется». «Какой может быть порт на таком мелководье. Что-то с Римским портом не складывается. Может быть, не Остия была Римским портом?» «Может, сам Рим и был портом. А вода потом отступила?», – заметила Елена. «Что она за две тыщи лет так разительно отступила? На это геологические эпохи уходят, чтоб так отступила. Вон Венеция опускается, но не метрами же в год... Вообще ты замечала что многие руины выглядит моложе?» «Ну, это потому что мрамор. Мрамору ничего не делается». «А по-моему они врут про возраст своего города, итальянцы. Намеренно завышают. Это же престижно». Я рискнул снять туфли и смочить ноги в серой воде Средиземноморья. Я бы мог даже искупаться, было не так холодно. Но мне не захотелось, потому что море мне не понравилось. Мы ушли, и никогда больше в Остию не возвращались. Осенью следующего, 1975-го года, в Нью-Йорке я прочитал в газетах о том, что на заброшенном пустыре в Остии убит Пьер-Паоло Пазолини. По тщательному описанию места убийства, я понял, что это именно те места, которые мы посетили в Остии с Еленой. О молодости же итальянских древностей и о моём наблюдении, что ничтожный и маловодный порт в Остии никак не мог обслуживать Великий Рим Древности, я вспомнил в Москве в начале 90-х годов, прочитав труд профессоров Фоменко и Носовского «Новая хронология Руси, Англии и Рима». Они утверждают, что Рим гораздо моложе, а настоящей столицей Римской Империи всегда был Константинополь. Судьба повернула дела так, что Елена уже двадцать с лишним лет живёт в Вечном городе Риме. Её муж умер, оставив ей графский титул и девочку Анастасию. Тихий океан / Pacific Grows Девушка Бетси Карлсон была американкой шведского происхождения. Отец её застрелился из ружья на гольфовой площадке. Спустя десять лет, а может быть и больше, на том же месте точнёхонько застрелился её брат. Бетси Карлсон преподавала русский язык в военной школе в Монтерее, а жила километрах в тридцати от Монтерея, в городке называемом Pacific Growes, то есть «Тихоокеанские Заросли». В 1981 году весной я прилетел из Парижа в Лос-Анджелес, где в Университете Южной Калифорнии состоялась огромная конференция славистов, – восемьдесят приглашённых. Я был звездой конференции: моя книжка «Это я, Эдичка» стала предметом обсуждения в докладах четырёх профессоров из шести выступивших в первый день. По окончании конференции я поехал с приятелями, с писателем Сашей Соколовым и его подругой Кэрин на север, они как раз жили в городке Pacific Growes. |
