|
— Когда нибудь тебе придется вернуться в спальню. Лью покачал головой. — Но ты же знаешь, что не сможешь оставаться здесь вечно. — Знаю, сэр. — Ты должен будешь вернуться. Лью кивнул. Логические доводы, казалось, не действовали на него. Он открыл один из комиксов и уставился в страницу, не разглядывая ее. — Послушай, Лью. Я хочу, чтобы мы правильно поняли друг друга. Да? — Да, сэр. — Я не смогу помочь тебе, если ты не скажешь мне правды. Не смогу? — Нет, сэр. — Почему ты на прошлой неделе упомянул о Хенесси? Я знаю, что его здесь больше нет. Он ведь убежал, разве не так? Лью смотрел на трехцветного супермена, занимавшего полстраницы комикса. — Разве не так? — Он здесь, — очень спокойно произнес Лью. Внезапно им овладело какое то недеятельное помешательство. Оно было в его голосе и в отрешенном выражении лица. — Если он сбежал, то зачем ему возвращаться? Мне это кажется довольно бессмысленным, а тебе? Лью замотал головой. У него к горлу подступили слезы, они мешали ему говорить, но глаза оставались сухими. — Он никуда не убегал. — Как? Что значит, никуда не убегал? — Он умный, сэр. Вы не знаете Кевина. Он умный. Он закрыл комикс и взглянул на Рэдмена. — В каком смысле умный? — Он все спланировал заранее, сэр. Он все предвидел. — Ты не можешь говорить яснее? — Вы не поверите мне. Со мной все кончено, потому что вы не поверите мне. Вы не знаете — он все слышит, он всюду. Стены для него не имеют значения. Для мертвых ничего не имеет значения. Мертвый. Короткое слово, всего два слога. Но оно заслонило все остальные. — Он может прийти и уйти, — сказал Лью, — тогда, когда захочет. — Ты говоришь, Хенесси мертв? — тихо произнес Рэдмен. — Осторожней, Лью! Мальчик заколебался: он знал, что шел по натянутому над пропастью канату без единой возможности как нибудь подстраховаться. — Вы обещали, — вдруг сказал он ледяным голосом. — Обещал, что тебя не накажут. Я не нарушу своего слова. Но, Лью, это не значит, что ты можешь лгать мне. — Лгать о чем, сэр? — Хенесси не умер. — Умер, сэр. Об этом все знают. Он повесился. В хлеву, сэр. Рэдмену не раз приходилось слышать ложь, изрекаемую куда более опытными устами, и он думал, что научился распознавать лжецов. Ему были известны все признаки умышленного обмана. Но мальчик не проявлял ни одного из них. Он говорил правду. Рэдмен кожей ощущал это. Правда, полная правда, ничего, кроме правды. Это не значило, что слова мальчика соответствовали истине. Он высказывал то, что считал ею. Он верил в смерть Хенесси. Это ничего не доказывало. — Если Хенесси умер... — Он умер, сэр. — Если так, то как он может до сих пор оставаться здесь? Мальчик не без лукавости взглянул на Рэдмена. — Вы не верите в духов, сэр? Столь очевидное решение, что Рэдмен даже опешил. Хенесси был мертв, и Хенесси все таки был здесь. Следовательно, Хенесси был призраком. — Не верите, сэр? Мальчик задавал вопрос, который вовсе не был риторическим. Он хотел — нет, требовал! — разумного ответа на свой резонный вопрос. — Нет, парень, — сказал Рэдмен. — Не верю. Такое несовпадение взглядов, казалось, ничуть не смутило Лью. — Вы увидите, — просто сказал он. — Увидите, сэр. * * * В хлеву, окруженном пожухлым кустарником, безымянная свинья мучилась от голода. Она имела свое представление о ритме чередующихся дней и ночей: с их прогрессией увеличивались ее страдания. |
