|
– Он там, – сказал он. – Конечно же, он там. – Мертвый, словно Додо, – добавил Фреско. – Что такое Додо? – поинтересовался Ленни. Лицо Фреско озадачилось. – Оборот речи, – процедил он с раздражением. Уолл продолжал говорить с Мэгиром. Там, на другом конце провода, голос звучал призрачно тихо. Уолл был уверен, что убеждения начали срабатывать. – Микки, он там и в том же положении. Ты, наверное, ошибся. Ему показалось, что электрический разряд ударил его в ухо, вырвавшись из трубки, в которой звучал охваченный ужасом голос Мэгира: – Я же видел его, черт бы вас побрал! – Но он лежит там с дыркой в голове, Микки. Как ты мог его видеть? – Я не знаю. – Ну что ж. – Слушай... Если выкроишь время – загляни ко мне. Тут возможно одно дело. Тебе найдется неплохая работа. Уолл, не любивший обсуждать дела по телефону, почувствовал себя неловко. – Позже, Микки. – О'кей. Только ты позвони. – Конечно. – Обещаешь? – Да. Опустив трубку на рычаг, Уолл поднял глаз на Ленни. Тот продолжал свою безобидную игру. Маленькое неуважительное животное. Но Уолл знал, как с ним поступить. – Фреско, – он придал голосу искусственную нежность. – Потрудись ка немного поучить эту обезьянку правилам поведения перед офицерами полиции. * * * Мэгир плакал от ужаса, укрытый стенами своей крепости в Ричмонде. Сомнений не было: он видел Гласса. Никакие уверения Уолла, что тело лежит в морге, не могли его успокоить. Гласс был не там – он был на свободе, вольный, как птичка, несмотря на то, что ему продырявили голову. Богобоязненный Мэгир верил в существование после смерти, но никогда не задавался вопросом, в чем оно могло выражаться. Никогда, пока не произошло это. Теперь у него был ответ: оно было озабоченным местью мерзавцем, заполненным внутри воздухом. От этого и приходилось рыдать – страшно было жить, страшно было умереть. Заря была очень красива – воскресное утро рождалось в тихом великолепии. Ничто не в силах было потревожить его покой... Здесь, в «Понлеросе», в его замке, выстроенном после стольких лет не столь уж честных, но и не столь уж легких накоплений. Здесь с ним был вооруженный до зубов Нортон. Здесь все ворота охранялись собаками. Никто – ни живой, ни мертвый – не осмелится бросить ему вызов, пока он на своей территории. Пока он окружен портретами своих кумиров: Луи Б. Майера, Диллинджера, Черчилля. Пока с ним его семья, его эстетический вкус, его деньги, его предметы искусства. Пока он здесь и чувствует себя дома. И если этот спятивший бухгалтер придет за ним сюда – его планы будут разрушены. Будь он хоть трижды призраком – это решение окончательно! Разве не он – Майкл Росскоу Мэгир, строитель собственной империи? Он, рожденный в нищете, победивший судьбу лишь благодаря выражению своего лица – лица достойного биржевого маклера – и своему вечно скитавшемуся сердцу. Лишь однажды, когда другого выхода у него не было, он позволил низменным инстинктам выплеснуться наружу – на казни Гласса. От своего небольшого представления, от своей скромной в нем роли он получил тогда подлинное удовольствие. Это был его грациозный жест, спасавший того от мучений. Его жалость, наконец. Пусть это было даже и его насилием – оно осталось позади. В далеком прошлом. Сейчас он просто буржуа, имевший право укрыться в своей собственной крепости. Где то около восьми проснулась Ракель, сразу же заняв себя приготовлением завтрака. – Хочешь чего нибудь поесть? – спросила она Мэгира. Он смог лишь покачать головой – так сильно болело горло. – Только кофе? – Да. |
