Это, однако, вовсе не означало, что в Хардборо у Флоренс было мало знакомых. Ее, например, всегда очень привечали в ателье «Рода». Однако ее доверчивость особого уважения не вызывала. А потому хозяйка ателье «Рода» – то есть Джесси Уэлфорд, – которую Флоренс попросила сшить ей новое платье, недолго колебалась, прежде чем начать болтать об этом направо и налево, высказывая свое мнение и даже показывая всем принесенную Флоренс ткань.

– Это будет платье для приема в Имении у Генерала и миссис Гамар. По правде сказать, сама-то я вряд ли выбрала бы что-то красное. У них ведь там будут гости даже из Лондона.

Флоренс никак не ожидала, что ее пригласят в Имение. У нее с миссис Гамар было лишь шапочное знакомство – они, правда, всегда приветливо кивали друг другу и улыбались, встречаясь на том или ином благотворительном мероприятии, – и приглашение на прием Флоренс приписала проявлению уважения к ее будущим книгам, хотя из Лондона не прибыло еще даже малой части заказанного ею товара.

– По-моему, это все-таки не мой цвет, – растерянно повторяла Флоренс, вертясь перед зеркалом. – Как вы его назвали? Рубиновый? – Ей было приятно слушать, как Джесси называет этот оттенок «скорее гранатовым или даже темно-терракотовым». И все же что-то не удовлетворяло Флоренс в том отражении, которое – пусть даже в платье цвета терракоты или граната – мелькало в зеркале. – И сзади, по-моему, сидит не очень хорошо… Хотя, может, если я попытаюсь большую часть времени простоять, подпирая спиной стену…

– Платье отлично сядет, как только вы его немного поносите, – твердо возразила портниха. – И потом, любое платье следует украшать аксессуарами, дабы основное внимание сосредоточилось именно на них.

– Вы уверены? – спросила Флоренс. Примерка нового платья становилась, похоже, чем-то вроде тайного заговора, нацеленного на то, чтобы никто самого платья даже не заметил.

– Осмелюсь утверждать, что у меня, так или иначе, куда больше опыта в подобных вещах, чем у вас. Уж я-то знаю, как следует одеваться для вечернего выхода в свет, – сказала мисс Уэлфорд. – Я ведь, знаете ли, люблю играть в бридж, но здесь у нас играть, собственно, не с кем, а потому я дважды в неделю езжу во Флинтмаркет. Ставка по утрам, конечно, маленькая, но по вечерам она удваивается. К тому же вечером, разумеется, необходимо вечернее платье.

Джесси отошла на пару шагов, заслонив собой зеркало, затем вернулась на прежнее место и снова стала что-то перекалывать и подправлять. Но Флоренс отлично понимала: никакими поправками ничего не изменишь – она так и останется невзрачной, да и росту ей это не прибавит.

– Лучше бы мне вовсе на этот прием не ходить! – вырвалось у нее.

– Ну что вы! Я бы, например, с удовольствием на вашем месте оказалась и ни за что отказываться бы не стала. Жаль только, что миссис Гамар предпочитает еду заказывать из Лондона, а впрочем, все наверняка будет организовано как полагается – во всяком случае, не нужно будет стоять и пересчитывать сэндвичи. А вы, когда там окажетесь, даже не думайте беспокоиться о том, как выглядите. Да к вам никто и не станет так уж приглядываться; и потом, вы в любом случае вскоре поймете, что знаете почти всех присутствующих.

Прямо перед собой она увидела дверь, ведущую в очень красивую комнату с бледно-зелеными стенами – этот цвет был по-прежнему весьма рекомендован в георгианском обществе, – и из этой комнаты доносились незнакомые голоса. Флоренс обратила внимание на множество фотографий в серебряных рамках, которые стояли и на рояле, и на многочисленных маленьких столиках; по этим фотографиям можно было отчасти представить себе те весьма разветвленные семейные связи, благодаря которым Вайолет Гамар имела доступ к столь могущественным персонам, какие обитателям Хардборо даже не снились.