Здесь было мягко и уютно, а вокруг лежало ровно столько подушек, сколько он и ожидал от Хейзел — то есть очень много. Солнце проникало сквозь тонкие занавески, и, хотя в этой комнате было меньше растений, чем в гостиной, на подоконнике все же стояло несколько цветов: кактусы и маленькие суккуленты, о которых Ноа знал лишь потому, что Хейзел рассказала ему о них вчера вечером, пока они разговаривали под светом луны.

А потом они просто спали.

И это было до жути приятно.

Она даже убрала с кровати плюшевого лягушонка и положила его спать на пышном кресле в углу рядом с огромным пингвином, которого выиграл для нее Ноа.

— Хорошо спалось?

Хейзел надела футболку Йельского университета с уродливым бульдогом спереди и новую пару хлопковых трусиков, которыми Ноа непостижимо увлекся.

— Великолепно, — он сложил руки за головой и улыбнулся. На нем были одни только боксеры, и ему понравилось, как потеплел взгляд Хейзел, когда она посмотрела на его обнаженную грудь.

Ее волосы спадали ей на лицо, и он, не сдержавшись, смахнул их назад.

— Можно тебя поцеловать?

Хейзел прикрыла рот ладонью:

— Я еще не почистила зубы.

— Мне все равно.

Она наморщила нос:

— Правда?

— Хейзел, да что за парни у тебя были… до этого?

— Обычные парни, а что?

Ноа сел и прислонился спиной к изголовью.

— С ними все было в порядке? То есть они хорошо с тобой обращались?

Хейзел пожала плечами:

— Они были нормальные.

— Нормальные?

Она накрутила прядь на палец, избегая его взгляда, а потом снова посмотрела Ноа в глаза. Она так и не надела очки, и серебристый ободок вокруг ее зрачков отчетливо виднелся в утреннем свете.

— Я никогда не чувствовала… не знаю… что возбуждаю их. Никто никогда не называл меня сексуальной… до тебя. — Пока она говорила, ее щеки краснели все сильнее.

Она тоже села, и Ноа притянул ее ближе, обхватив рукой за талию.

— Я не знаю этих парней, Хейз, но могу предположить, что они идиоты.

— Вообще-то они все были очень умными.

Ноа хмыкнул:

— Тогда почему не видели того, что было у них прямо перед носом?

Хейзел пожала плечами, прильнув к нему:

— Может, дело было во мне? Я не чувствовала себя особо сексуальной… никогда.

Ноа опустил ее на спину, и она вскрикнула от удивления. Он заключил ее в объятия.

— А какой чувствуешь себя сейчас?

На ее лице мелькнула та озорная улыбка, которая ему так нравилась.

— Сексуальной.

Ноа наклонился и поцеловал ее в шею:

— Хорошо.

Когда он начал ласкать губами нежную кожу, Хейзел, выгнув спину, обхватила ногами его бедра, и он проклял себя за то, что не сбегал за презервативами прошлой ночью.

Но момент все равно продлился недолго.

Зазвонил оставленный вчера на тумбочке телефон Ноа.

— Тебе нужно ответить? — спросила Хейзел, пока он продолжал целовать ее шею. Ему и правда нужно было ответить. Ведь он сам себе начальник. Может, кто-то хотел забронировать тур, а лето уже близилось к завершению, и ему необходима была любая работа, какая только подвернется.

Но Хейзел была такая теплая, еще и без лифчика. Он чувствовал, как ее возбужденные соски прижимаются к его груди.

Телефон замолчал и тут же зазвонил снова. Ноа простонал и отстранился от манящего тела Хейзел.

— Извини.

— Все нормально.