– Да она сама напросилась, – ответил тот.

– Иди очень любит свой сад, – продолжала Рэйчел, взяла у него стопку книг и начала пробивать их по очереди. – И ведь это правда, что твоя коза все время туда лезет? Сам знаешь, козы всеядны и уничтожают все, до чего доберутся.

– Да все из за того, что она не запирает калитку, – стоял на своем Эзра. – Могла бы проверить и перепроверить, заперла она ее или нет! Но дело в том, что, если она ее запрет, я не смогу зайти без приглашения, а ей нравится, когда я захожу в гости. И мы оба это отлично знаем!

Эзра любил свой коттедж, но из за особенности его расположения мог пройти в свой сад лишь через соседний участок, и эта маленькая проблема причиняла ему множество хлопот. Его дом стоял прямо под маяком – в середине ряда из четырех коттеджей. В отличие от дома Иди, стоявшего с краю, от дома соседей по другую руку и сторожки Каллена, замыкавшей ряд, из сада Эзры не было прямого выхода к холму. Миллионы лет назад в этих краях сошел ледник и образовалась долина, на дне которой теперь находился Ньютон Данбар. При сходе ледника с горы скатился огромный валун и так удачно разлегся, что, если бы не любопытные дети, постоянно норовившие забраться на наполовину ушедший под землю огромный камень, Эзра мог бы вовсе не строить забор на задней стороне участка.

Во время межевания власти могли бы сделать так, чтобы на участке появился хотя бы небольшой проход на холм, мимо валуна. Но нет, и в документах на землю появился пункт, согласно которому владелец коттеджа мог попасть в собственный сад только через калитку соседнего – углового – коттеджа.

При покупке дома этот пункт не насторожил адвоката Эзры. Он утверждал, что подобная планировка – обычное дело. И Эзра не придал этому значения. Он полагал – как выяснилось, наивно, – что соседи окажутся разумными и доброжелательными людьми, как и он сам. Раньше ему всегда удавалось ладить с людьми, даже с самыми неприятными. А как иначе он проработал бы столько лет на буровой установке.

Он так и не понял, с чего начались проблемы с Иди Странг. Если бы их отношения сразу не сложились, он бы, конечно, решил, что она расистка. В Ньютон Данбаре таких хватало. Но в первые несколько месяцев они были друзьями. Иногда ему даже казалось, что их дружеские отношения могли бы перерасти во что то большее. Именно Иди впервые отвела его в книжный магазин, показала книги и познакомила со своими друзьями. Они выпивали в пабе, болтали у калитки, шутливо спорили о книжных вкусах. Она давала ему советы по обустройству сада – у него совсем не было опыта в садоводстве, и поначалу он не знал, за что браться. Тогда она казалась ему интересной, воодушевленной, совершенно адекватной и довольно красивой женщиной. И талантливой – ему нравились ее гравюры.

С тех пор прошло пятнадцать лет, и Эзра уже оставил попытки понять, почему все пошло не так. Их отношения вдруг разладились, и он винил в этом Иди, потому что, сколько ни думал об этом, сколько ни ломал голову, все равно не понимал, чем объяснить такую резкую перемену. Просто так вышло. Эзра пожал плечами и стал жить дальше, но не желал ходить на цыпочках вокруг Иди Странг, которая вдруг начала испытывать к нему необъяснимую неприязнь. Он полюбил книжный магазинчик и компанию друзей, собиравшуюся в его толстых каменных стенах. Переезжать он не собирался. А Иди Странг придется потесниться, решил он.

Рэйчел протянула ему книги.

– Хочешь кофе?

Эзра покачал головой:

– Пойду лучше домой и посмотрю, на месте ли Джорджетта.

Его взгляд скользнул к печке, возле которой на полу сидела промокшая фигурка.

– Вовсе она не «подозрительная», – прошептал он, чтобы гостья не услышала. – Однако не похоже, чтобы жизнь у нее была счастливой.

Рэйчел отвела взгляд, и выражение ее лица едва заметно изменилось; он даже не понял, что произошло.