— Честь великая, это правда. Да ведь как бы иначе ее величество сумела всех офицеров там сменить? Ведь одни голштинцы были, а князь Михайла всех русскими дворянами сменил.

— Вот тебе и новые враги!

— Кто по нынешним временам на голштинцев глядеть станет! Да и траты здесь куда какие большие оказались. Денег у нас, дядюшка, сами знаете, не Бог весть сколько. А ведь князь Михайле на все самому тратиться приходится. Одни лошади для полка чего стоят, а там и приемы для офицеров, раздачи солдатам.

— Так кто ж тебе, княгинюшка, мешает государыне о том намекнуть. Мол, так вот и так, вашего величества полк, командиру одному всех расходов на своих плечах не вынести. Да и ты не по-умному поступила. От земли да крестьян отказалась, доходов своих не приумножила. Значит, государыне тебя и иначе вознаградить можно.

— Полноте, дядюшка, как можно! Ничего мне от государыни не надо. Не из корысти мы с князь Михайлой о ее восшествии на престол хлопотали. Чтоб и тени такой на нас не упало!

—  Ни тени, ни благодеяний, выходит. А что другие, кто и вовсе ничего для государыни не сделал, награды да богатства получают, это, по-твоему, справедливо выходит?

— Я не в том справедливости ищу.

— Верно, верно, да вот загвоздка-то какая у тебя с поручиком Пушкиным вышла. Михайлой его, что ли, зовут?

— Михайлой.

— Облагодетельствовали вы с супругом наглеца свыше всякой меры и разума. От неоплаченного заемного письма спасли, у самого господина посла французского ему помилование вымолили. Это с какой такой, прости Господи, радости? Мало одного благодеяния, ты же, княгинюшка, хлопотать начала, чтобы государыня его к великому князю назначила. С эдакой-то репутацией!

— Дядюшка, кто Богу не грешен, царю не виноват, а он человек молодой.

— Разве что молодой, зато прыткий.

— Но граф Панин нашел его подходящим для товарищей великого князя.

— С твоих-то слов Никита Иванович кого подходящим не найдет.

— О чем вы говорите, дядюшка!

— О том, что все говорят. Приручила ты, княгинюшка, старика. На все научился твоими глазами глядеть, чего уж!

— Да ведь и князь Михайла очень поручиком Пушкиным доволен был, всегда его ласкал да привечал.

— Князь Михайла! А о том не подумал, что батюшка у вашего поручика за лихоимство осужден был. Многонько взять-то надо было, чтоб до суда да позору дело дошло.

— Но сын за отца не ответчик.

— Так-то оно так, да только на такой случай и другая пословица есть: яблоко от яблоньки недалеко падает. Чем он только тебе — не князь Михайле, — княгинюшка ты моя, приглянулся.

— Никакого секрета, дядюшка, — острым умом и обхождением отличным. Что разговор завести, что пошутить — на все мастак.

— Вот-вот, ума-то у него и хватило, уж коли по твоей рекомендации к великому князю не попал, тот же час на тебя графу Орлову и нажаловаться, мол, ты супротив него государыню настроила.

— Но государыня все равно его к великому князю не допустила.

— Другое местечко по ходатайству графа Орлова непременно сыщет, а у тебя, княгинюшка, при дворе новый враг объявится.

— Я предпочту приобрести лишнего недоброжелателя, чем изменить вере в человека.

— А уж это как знаешь!

Глава 10

Мой князь Михайла

Кто бы мог предположить, что приготовления к коронационным торжествам затянутся на целых два месяца. Оказалось, что ее императорское величество не пожелала удовольствоваться обычным порядком, но устроить торжества, достойные царства, которого еще не приходилось знать народу.