|
«Гадкий генерал» может входить при этом без доклада и оставаться там часами. Если государыня и жалуется при этом на скуку и на бесконечные нотации генерала, абсолютной искренности таких жалоб верить достаточно трудно. Если бы ее величество не захотела видеть Бецкого, имея в виду его не определенное никакой придворной должностью или обязанностями положение, она легко могла бы закрыть перед ним двери. Дядюшка уверяет, что одной признательностью за то, что именно Бецкой привез государыню еще невестой в Россию, подобную снисходительность трудно объяснить. Приходится признать, что там, где мне и даже графу Орлову подчас надо ждать, Бецкой не испытывает ни малейших затруднений, чтобы увидеть императрицу, как только того ему захочется.
Ходят слухи, что это Бецкому предстоит заменить Ивана Ивановича Шувалова на всех его должностях. О его президентстве в Академии художеств все толкуют как о деле решенном. И тем не менее разговор с Бецким не представляет ничего занимательного. Возможно, он разбирается в искусстве, но положительно далек от литературы и тем паче энциклопедистов, хотя на словах и пытается толковать о них, главным образом в угоду государыне. Мои попытки завязать с Бецким беседу всегда кончались неудачей. «Гадкий генерал» отговаривался либо неотложными делами, либо того лучше — внезапной болью головы. Тем большей тайной остается для меня время, проводимое им с императрицей.
— Я просил тебя приехать, Катенька, до того, как ты отправишься во дворец. — Какие-нибудь новости, дядюшка? — Да, друг мой, и очень дурные. — Не пугайте меня, дядюшка! — Государя больше нет в живых. — Как? Государь умер? Но от чего? Неделю назад он уехал в Ропшу в добром здравии и даже казался не слишком огорченным переменой в своей судьбе, и вдруг… — Именно, что вдруг. — Но вы не ответили, дядюшка, о причине. — Мне трудно о ней говорить. — Боже мой, неужели… — Да, Катенька, насильственная смерть. Государь убит. — Кем? Ведь его окружали специальные охранники. Государыня сама повелела не спускать с его величества глаз. — Они и не спустили: государь задушен подушкой будто бы в пылу карточной ссоры. — Нет, дядюшка, нет! Только не это! Ее величество сама мне говорила, что государю обеспечит спокойную и достойную жизнь. Я сама слышала, как она беспокоилась о его удобствах и согласилась отпустить в Ропшу всех, кого назовет государь. Государь ведь ничего не требовал, ни на что не претендовал. Потеря престола его совершенно сломила, и он подчинился судьбе, как ребенок. — Говорят, существует письмо Алексея Орлова, который объясняет произошедшее случайностью, допущенной по его вине. — О, я никогда не поверю в связанные с Орловым случайности! Никогда! В этой бессмысленной и жестокой гибели должен скрываться их прямой расчет. — Что ж, не сердись, мой друг, но кончина императора приходится ее императорскому величеству как нельзя более кстати. Она решает многие связанные с коронацией вопросы. — Императрица не может иметь с этим злодейством ничего общего. У нее нет ненависти даже к сестре Елизавете Романовне, а государь? Чем он мог ей мешать, занятый своими полудетскими развлечениями и попойками? — Ты не принимаешь в расчет других людей, Катенька. — Каких других? — Тех же Орловых. Кончина государя открывает перед ними возможность брака императрицы с Григорием. — Но это же невероятно, и государыня никогда не пойдет на такой безумный шаг! Стать супругой Орлова! — Многое будет зависеть от привязанности государыни к фавориту. И, конечно, от напора его семьи. |
