С другой, Святослав все время воюет с той же Византией, желая раздвинуть границы своих владений на полудень, захватив часть Болгарии. После смерти грозного Симеона Болгария давно не та, царь Петр не чета своему отцу, да и женат на внучке Романа Лакапина.

Княгиня смотрела на струи дождя, хлещущие с неба, и думала. Громовые раскаты прекратились, теперь землю и все на ней заливали потоки воды из темных туч. Но далеко за Днепром уже выглянуло солнце, его лучи пробились сквозь мрак, брызнули вниз, словно говоря: «Солнце все равно сильнее!» Ольга подумала, что так и в жизни, как бы ни были мрачны тучи, все равно выглянет солнце и будет радость.

Сын воюет с Византией, значит, отправленные туда дети окажутся заложниками своего князя. Этого допустить нельзя, но как хочется, чтобы и маленькие русичи тоже учились! Она еще при князе Олеге слышала слова, что князь — это не только глава дружины и сборщик дани, это прежде всего хозяин на своих землях. Вещий Олег таким и был, хотя и греков побил, и остальным спуску тоже не давал. Князю Игорю пришлось много и тяжело воевать, но он поручил хозяйство всей страны своей жене, и Ольга не подвела мужа. А что дальше? Святослав воюет, совершенно не заботясь о том, какими вырастут его сыновья. В лучшем случае посадит на коня и даст в руки меч. В остальном пусть воспитывает бабка. А ей хочется видеть своих внуков не только воинственными и сильными, как их отец и дед, но и умными, как Вещий Олег, и образованными, как тот же Константин, бывший император византийский. Но в Царьград под власть византийцев их не отправит. Мелькнула мысль: может, поехать с ними? Но княгиня ее тут же отбросила, кто останется здесь, в Киеве? Князь, как всегда, далече, если и вернется, то ненадолго.

Пока раздумывала, небо над Киевом тоже прорезали солнечные лучи, вода, скопившаяся в лужах и выбоинах, заблестела, разбрасывая во все стороны лучики. Солнце точно множилось, загораясь на всем, что было на земле.

Одновременно пришла такая же яркая мысль: она станет учить детей здесь, в Киеве! Не все знает сама, позовет тех, кто знает. Конечно, в Царьграде возможностей больше, но дети пока еще малы, пусть освоят начала под ее присмотром, а там, бог даст, что-то изменится. От этого решения стало одновременно спокойно и радостно на душе, она нашла выход. Княгиня повернулась к иконе Божьей Матери, перекрестилась, шепча слова благодарности. В который уже раз!

Священник Ипатий, услышав о задумке княгини, обрадовался. Конечно, Киев не Константинополь, но и здесь можно найти людей, много в чем сведущих. Спешно стал собирать разумных и умелых, сначала старался только греков, но Ольга его быстро остановила:

— Остынь. На Руси и своих умов немало, не все царьградские. Прежде своих ищи.

Это оказалось сложнее, священник все же больше с греками якшался, но и с этим справился.

Бояре княжескому распоряжению немало подивились, но оно не грозило разором или ратью, потому подчинились с легкостью. Вместе с маленьким Ярополком на лавке сели и трое других мальчиков и даже одна девочка. Княгиня настояла, чтобы умная девчушка тоже пришла учиться. Позже к ним присоединятся еще несколько детей, а потом своеобразная школа станет привычной, и учиться будут уже многие.

Ольга расспрашивала о Магнаврской школе, в которой учился Симеон, пытаясь понять, чему нужно учить. Ипатий знал не все, но многое. И многое же не понравилось княгине, ни к чему малолетним княжичам и боярским детям знать о схоластических спорах византийцев. Они еще и веры-то не знают. Ипатий ужасался, дети не крещены, и пытался сделать это. Ольга возмутилась:

— Не смей!

— Почему?

— Уму-разуму учи, а крестить не смей! Поумнеют, сами крестятся.

Позже грек понял, насколько права была Ольга, начни он насильно крестить, то и школы бы не было, и его самого тоже. Рано, для всей страны было еще рано.