– Ур-ра княгине!

Фульвио вынужден был согласиться с мнением подавляющего большинства.

– Ну, тогда, друзья мои, _ сказал Леопард, – нам следует подготовиться…

Зефирина навсегда запомнит то раннее утро, показавшееся ей самым коротким и, одновременно, самым долгим в жизни.

Пока Фульвио организовывал оборону, она помчалась с крепостной стены в башню, чтобы покормить детей.

Луиджи и Коризанда как будто чувствовали царившее вокруг беспокойство. Обычно такие мирные близнецы, сейчас вовсю надрывались, стараясь перекричать друг друга и без конца требовали материнскую грудь.

За четверть часа до полудня Зефирина, оставив детей с Плюш, Эмилией, Карлоттой и Гро Леоном, поднялась на зубчатую крепостную стену замка, чтобы присоединиться к Фульвио и другим защитникам. Поверх юбки в сборку она надела мужской камзол, а под него кольчугу тонкого плетения. Свои золотые волосы она спрятала под шлемом.

В тревожной тишине, наступившей перед роковым часом, капеллан благословил всех осажденных, преклонивших перед ним колени.

Встав с колен, Фульвио и Зефирина обменялись долгим поцелуем, соленым от морских брызг.

Колокол пробил двенадцать ударов.

Подъемный мост замка так и не опустился, чтобы выпустить раскаявшегося преступника!

Приведя в движение тараны, катапульты и бомбарды, испанская армия ринулась к замку.

На море корабли стали приближаться к стенам нависающего над морем замка. Открылись бортовые люки, и оттуда показались орудийные стволы.

Зефирина закрыла глаза.

Бессознательным движением руки она коснулась медальона, который Фульвио надел ей на шею.

«Милосердный Боже, защити нас… Саладин, помоги нам… Нострадамус, друг мой, не забывайте о нас…» – молила Зефирина.

Трагическая тишина наполняла атмосферу. Будто в ответ на молитву Зефирины все услышали неслыханную по мощи канонаду. Грохот взрыва был так силен, что Зефирину отшвырнуло к бойнице, выходящей на внутреннюю круговую дорогу вдоль крепостной стены. Почти сбитая с ног этим взрывом, она успела подумать: «Испанцы взорвали дверь в крепостной стене…»

Удивленная тем, что еще жива, она открыла глаза, с трудом поднялась и в облаке дыма увидела Фульвио и его людей. Они тоже вставали, пошатываясь.

А за стенами замка слышались крики.

– Огонь… огонь…

От едкого дыма Зефирина закашлялась. Все вокруг нее бегали, звали друг друга, кричали, смотрели на небо.

Она задыхалась, отплевывалась, шаталась. Наконец подошла к зубцу стены, защищавшей замок со стороны суши. Зрелище, представшее ее глазам, было завораживающим.

Два жерла центрального кратера Этны изрыгали горящую лаву и тучи пепла с головокружительной высоты в двадцать пять – тридцать тысяч футов, и все это затем стекало по склонам горы.

– Мой вулкан спасает нас… – прокричал Фульвио.

Он подбежал к Зефирине. Чудовищный грохот вулкана привел в ужас испанцев. Они удирали как кролики. Побросав свои аркебузы, солдаты бежали в сторону Мессины. Некоторые из них бросались в море, чтобы вплавь добраться до кораблей. Даже не пытаясь спасать своих соотечественников, капитаны кораблей отдали приказ поднять паруса. Всадники уносились в бешеном галопе, сшибая на своем пути пеших.

Расплавленная лава, эта страшная пламенеющая магма, стремительно катилась по склонам, сметая все на своем пути, покрывая луга, заливая ручьи, сжигая лес.

– Каролюс… Донья Гермина…

Несмотря на ненависть, которую Зефирина питала к мачехе, она не могла не ужаснуться при мысли о том, что той грозит участь быть заживо сожженной лавой.

Фульвио протянул руку. В трех тысячах футов от замка он указал на то место, где находился построенный им домик.