Так и не придумав ничего толкового, я бросил Степану:

– Забудь.

– Как это забыть? – закипятился парень. – Подмогнем же нашим! Я могу сам!

– Забудь, сказал… – прикрикнул я. – Рано еще в мученики записываться.

– Как скажешь, княже… – набычился Степан.

– Правильно, если жить хочешь – как скажу, так и сделаешь, – властно кивнул я. – Хотя, подожди… Давай так… – После чего опрокинул открытый бочонок на пол. – Не стой, вышибай днища из остальных…

Очень скоро на полу выросла целая гора бурого порошка. Вдобавок мы расшибли по паре бочонков в каждой камере и густо обсыпали порохом остальные. Не знаю, зачем я это сделал, просто по какому-то наитию. Наверное, на тот случай, если придется отступить сюда обратно. И взлететь на воздух вместе с татарами. И такой вариант не стоит исключать.

После того как закончили, я хлопнул Степана по плечу.

– Идем, друже. Еще даже полдела не сделано.

Коридор, еще один, винтовая лестница, комната, немудрящая мебель, за столом, уперев голову в сложенные руки, дремлет казанский воин.

Заслышав шаги, он вскинулся, но сабля оказалась быстрей. Голова опрокинулась набок, держась только на куске кожи, а сам татарин без звука сполз по стене.

Нам пока везло, неимоверно везло, но долго так продолжаться не могло. Я это прекрасно понимал и совсем не удивился, когда за дверью послышался разговор. Люди почти кричали, и их было много. Не меньше десятка, а может, даже больше.

Ну что же, назад хода нам нет, только вперед. И тянуть смысла нет.

Перекрестился, поправил шлем на голове и потянул тяжелую дверь на себя.

Помещение напоминало собой нижний, возможно, подземный этаж башни. В нем находились десятка полтора татарских ратников. Строевиков, прекрасно экипированных воинов. Двое из них сидели на лавках за длинным столом и яростно спорили о чем-то, а остальные стояли на коленях и истово молились. Их всех объединяло какое-то странное возбуждение, природы которого я так и не понял. Да и не старался понять.

Никто из них даже не обернулся на скрип двери. Не веря в свою удачу, я нашарил взглядом винтовую лестницу, ведущую вверх, и пошел к ней. Но, едва сделал пару шагов, как раздался громкий окрик. Один из сидевших за столом казанцев требовательно махнул рукой, приказывая подойти к нему.

«Вот и приехали… – почему-то весело подумал я. – Ну что, последний и решительный? Эх, понеслась, залетная! Кто не спрятался, я не виноват…»

Шагнул к татарину и резким косым ударом сабли развалил ему голову, полоснул второго, а потом, пользуясь возникшей суматохой, врубился в остальных.

Полуразворот – короткий секущий удар – смена направления, еще один полуразворот, тычок ребром щита и еще один мах – я заходил так, чтобы татары мешали друг другу.

К тому времени, как они окончательно опомнились, на полу корчилось уже шесть человек. В мозгах методично работал счетчик, подсчитывая, сколько жизней надо забрать, чтобы обрести свободу.

Один из казанцев, зажимая рвущийся из шеи кровавый фонтан, отшатнулся и опрокинул лампу на треноге. Чадно вспыхнула солома на полу. К сладковатому, душному запаху крови добавился отвратительный запах гари. Все погрузилось в полумрак, добавивший страшного гротеска в происходящее.

Я не защищался – только атаковал, стараясь уходить от ответных ударов в движении. По мне попадали, но вскользь, не причиняя никакой боли. Все вокруг странно замедлилось – меня охватила одуряющая сладостная эйфория, усиливающаяся с каждым ударом, с каждой смертью.