|
И невольно сам задумался: черт побери, а у меня-то почему не получается только головой работать? Не дурак вроде, а все равно в каждой заварушке – впереди с клинком наголо. С возрастом стал сдерживаться, но не очень-то и выходит. А ответ напрашивается очень простой. Да потому, что жизнь у меня такая. Если бы сразу сел на свой трон, на все готовенькое – может, и по-другому бы вышло. Была бы совсем другая история. Не про того Арманьяка, совсем не того. И не факт, что она была бы такой интересной. И вообще, нехрен голову ломать. Как есть – так и есть. С мечом я появился в этом мире, с мечом и уйду. По-другому не умею.
Тем временем битва на берегу сошла на нет. Что могло означать только одно – русичей отбросили. В противном случае они бы уже дали о себе знать. Хотя… далеко не факт. Всякое могло случиться. Может, преследуют супостата, а может, еще чего. В общем, ждем. Еще раз обошел периметр обороны и, чтобы не терять времени, дернул к себе командиров подразделений, после чего устроил дознание по всей форме, как так могло получиться, что татары застали нас врасплох. Промах стоил нам очень дорого. Только русичей погибло около сорока человек. Еще полтора десятка пропали без вести. Скорее всего, трупы унесло течением. Моих холмогорских латников – десять, а личных дружинников – двое. Но не это самое хреновое, а то, что были выведены из строя несколько человек из артиллерийской обслуги, кои вообще на вес золота. Короче, это даже не косяк, это преступление, за которое обязательно должен кто-то ответить. Возможно, и головой. По первоначальным итогам экспресс-дознания сложилась такая картина. Почти всех убитых часовых сняли из луков издалека. К этому времени подобравшиеся вплавь татары сидели уже под нашими бортами. Когда они неожиданно вступили в бой, поднялась паника, что позволило основным силам атакующих подойти совсем вплотную. К счастью, выходило, что особой вины ни на ком нет. Такой вины, которая заслуживает смерти. Не факт, что я сам бы заметил пловцов. Татары вообще провернули чуть ли не гениальную операцию. Но и без наказания не обойтись. Нельзя без него. Люди должны знать, что за храбрость и доблесть их обязательно наградят, но и за малейшую провинность спросят. По полной программе. На этом и держится военная служба. – Кто из часовых остался в живых? Я о наших людях. – Только Luka, спитцер из первой полусотни… – быстро ответил Юпп Хансенс и тут же, словно опасаясь, что не успеет, зачастил: – Посечен, но живой. Отличный солдат, храбро бился. Остался на ногах, несмотря на стрелу в ляжке. Заскочил во вражескую лодку и рубился, как лев. Он же и поднял тревогу. – Сюда его… – коротко бросил я. Через пару минут ко мне привели высокого широкоплечего парня, рыжего как огонь, с некрасивым рябым лицом. На его голове и обеих ногах белели запятнанные кровью повязки. Перед лестницей на мостик он убрал руки сопровождающих и взошел сам. Покачнулся, но выправился и хрипло доложился: – Лука сын Луки, кличут Мудем, ваше сияство, милостивый княже. Копейщик первой полусотни! – Как случилось, что пропустил пловцов к самому борту? Лука опустил голову и тихо сказал: – Не знаю, ваше сияство… – Что можешь сказать в свое оправдание? Парень молча мотнул головой. – Признаешь вину? – Признаю, ваше сияство… – Значит, так… Отто и Юпп уставились на меня так, словно хотели загипнотизировать. Зловеще усмехнувшись, я продолжил: – Вина твоя доказана, спитцер. А посему понесешь заслуженное наказание, тебе дадут полсотни плетей. |
