Гавриил пил и, сам тому удивляясь, с сосредоточенным вниманием слушал, как эти люди поносят юнкера Рисбитера. У Гавриила не было чувства злобы к этому человеку, он считал его только вздорным мальчишкой, но все же испытывал в душе странное удовлетворение, замечая, что о Рисбитере никто не говорит ни единого доброго слова.

Рыцарь фон Мённикхузен еще до прихода Гавриила возвратился со своими спутниками на мызу и сейчас сидел за обеденным столом. По обычаю того времени, длинный стол был уставлен всякими яствами и напитками в таком изобилии, что в наше время ими можно было бы досыта накормить втрое больше людей. Кубки и пивные кружки беспрерывно двигались вкруговую, говор не стихал ни на минуту. Дельвиг рассказывал о неудаче Рисбитера, всячески стараясь выставить его перед всеми на посмешище. Рисбитер, правда, изо всех сил возражал ему и пытался представить дело в другом свете, но видно было, что большинство слушателей склонно верить Дельвигу, а не ему; мало было здесь людей, которые не завидовали бы незаслуженному счастью Рисбитера, становившегося обладателем прекрасной и богатой Агнес фон Мённикхузен. Агнес была задумчива и часто поглядывала через окно во двор, откуда явственно доносился шум мызного лагеря. Рисбитер сидел рядом с невестой и старался оживленной болтовней отвлечь ее внимание от рассказов и шуток Дельвига, но, не добившись успеха, в конце концов замолчал и с досады напился пьян. Когда обед кончился, юнкер схватил Агнес за руку и, пошатываясь, почти насильно увел девушку в смежную со столовой комнату. Это что за дурачество? — начал он, еле ворочая языком. — По-почему ты сегодня такая странная? Не говоришь со мной ни слова, не отвечаешь мне… Что все это значит? Ра-разве ты меня больше не любишь?

— Я и сама не знаю, — ответила задумчиво Агнес.

— Что это еще за выдумки! Сама не знаешь! Ведь ты со мной об-обручена, ты моя невеста! Ты должна меня любить. Ханс фон Рисбитер не позволит над собой издеваться, слышишь?

Последние слова прозвучали так угрожающе, что Агнес с недоумением подняла на жениха глаза.

— Вы пьяны, юнкер! — сказала она, слегка покраснев. — Отпустите мою руку!

Но Рисбитер не выпустил ее руки; он вдруг с шумом упал перед девушкой на колени и плаксиво заговорил:

— О, я несчастный человек, все против меня! Прости меня, милая, дорогая Агнес, если я тебя рассердил, но у меня так накипело на сердце, что я больше не могу терпеть. Этот чертов Дельвиг отравляет мне жизнь своими насмешками и клеветой. Он выставляет меня глупым мальчишкой, трусом, тряпкой. Скажи, Агнес, неужели ты веришь тому, что он на меня наговаривает?

— До сегодняшнего дня не верила, — серьезно сказала Агнес.

Не верь ему, Агнес! Он мне ужасно завидует и старается очернить меня. Какой же я глупый мальчишка и трус, если я своими руками отбил у врагов Дитриха фон Фаренсбаха и захватил его в плен? Нет, дорогая Агнес, я храбрец, я человек умный. Я бы давно заткнул Дельвигу его ядовитую глотку, но я не решаюсь поднять на него руку, потому что он твой родственник.

— О, из-за этого тебе не стоит его щадить, — сказала Агнес, улыбаясь.

— Нет, Агнес, — торжественно заявил Рисбитер, поднимаясь с колен. — Я буду его терпеть ради тебя и твоего отца. Что сказал бы твой отец, если бы я изувечил его племянника! Сегодня по дороге он так меня разозлил, что я обнажил меч, я уже не владел собой.

— И плохо бы ему пришлось, бедняге, если бы другие не вмешались.