После похода в земли черемисов и мордвы, напряженного труда в Коломне по созданию дружины, в Охлопково я себя чувствовал легко, как-то сразу ушли на второй план заботы и проблемы воеводства.

Мои ставленники оправдали мои надежды — имение свое я нашел в полном порядке. Полагаю, даже будь я безвылазно здесь, навряд ли смог поддержать его лучше. Люди сыты и обуты, поля ухожены, ратники в отличной форме — хоть сейчас в бой. Видя все это, я ощущал на сердце радость. Грешен — расслабился, бдительность потерял. Это меня и подвело.

Возвращался я из Охлопкова в Коломну в приподнятом настроении, не глядя по сторонам. Меня сопровождали двое коломенских ратников, которых я брал с собой.

Я отъехал от своего имения не более версты, когда раздался щелчок тетивы, короткий свист стрелы, и скакавший сзади и левее ратник вскрикнул и медленно сполз с коня, рухнув на дорогу. Второй ратник успел вскричать: «Опасность, князь!» и даже выхватил саблю, как каленая стрела угодила ему в шею, и он свалился замертво с коня.

Я, было, хотел пришпорить своего коня, но тут увидел перед собой выходящих на дорогу людей. Я развернул коня назад, думая вернуться в Охлопково, но из леса уже выбежали мужики, отрезав мне путь к отступлению.

Странные это были люди. Одеждою своей — бродяги: в драных рубахах, ветхих штанах. Однако же в прорехи рубах посверкивали юшманы да куяки, да на ногах — сапоги справные. Юшман — кольчуга с нашитыми на груди и спине стальными пластинами, куяк — безрукавка свиной кожи со стальными пластинами на заклепках. Обе брони — не из дешевых. Делаются они, как правило, на заказ у кузнеца. Странно — откуда им взяться на бродягах? Что-то здесь нечисто! Не иначе — засада, видно, специально поджидали. Значит, не случайный это грабеж.

Я вытащил из-за пояса пистолет, взвел курок, переложил оружие в левую руку, вытянул из ножен саблю. Надо во что бы то ни стало пробиваться в Охлопково, там моя дружина. Только как теперь это сделать? Впереди — пять воинов с оружием в руках, сзади — столько же. Ну — одного-двух убью, но не десять же!

И только я решил ринуться вперед, как в бок мне уперлось лезвие джериды — короткого татарского метательного копья, вроде русской сулицы.

— Не балуй, князь! Слезь лучше! — услышал я грубый голос.

Черт, опоздал я! Не надо было на месте стоять, долго оценивая обстановку. Слишком расслаблен был, не ожидал опасности рядом со своим имением. Вот и князем назвали — стало быть, знали, на кого засаду устраивали.

— Слазь с коня. Лучник сзади, не промахнется! Брось оружие на землю!

Я швырнул наземь пистолет и саблю. Как сопротивляться, когда такой убедительный аргумент в бок упирается?

Слез с лошади. Ко мне тут же подскочили двое, расстегнули пояс, забрали второй пистолет, заломили руку за спину и стянули их кожаным ремешком — до боли.

— Эй, поосторожней, — подал я голос, — русского князя вяжете, а ровно татары полонянина.

Ответом мне был увесистый удар по скуле.

— Как смеешь князя бить, смерд! — взъярился я.

— Оставь его, — услышал я за спиной спокойный голос. Он показался мне знакомым.

Я обернулся. Ба! Вот уж кого не ожидал здесь увидеть.